Убийца яутжа (СИ)

Берсеркер в два приёма отбил удары Киан’дэ: он явно рассвирепел. Киан’дэ зарычал на противника и применил несколько приёмов, решив взять врага врукопашную, но берсеркер нанёс ему несколько жестоких ударов в голову.

Под маской по лицу потек твей. Киан’дэ едва успел увернуться от ещё одного мощного удара, и кулак берсеркера вонзился в стену.

Пора.

Киан’дэ быстро выхватил второй крюк и одним сильным взмахом отсек руку берсеркеру — вплоть до локтя.

Взревев, берсеркер отпрянул назад, но все было уже конечно. Киан’дэ замахнулся, рассекая его грудь и распарывая живот, и, тяжело дыша, смотрел, как берсеркер упал на колени, гаснущими глазами глядя на своего убийцу.

Он булькнул, по клыкам потекла кровь, выплескиваясь на песок. Киан’дэ не убрал оружие, до последнего будучи начеку.

— Они… не оставят… тебя… в живых… — глухо пророкотал берсеркер. — Уходи… отсюда.

Вымолвив это, он рухнул вниз лицом в песок и умер.

Киан’дэ мрачно посмотрел на павшего противника, присев перед ним на колено и сорвал с его валар нить из серебряных бусин.

Он сражался очень достойно.

Киан’дэ как обычно зашёл безо всякого предупреждения. Явившись в большой комнате, он проигнорировал внимание, направленное на себя, и, найдя меня глазами, цокнул и мотнул головой, подзывая меня.

Обнаженные татуированные руки были изрезаны, судя по свежим и едва зажившим корочкам зелёной крови. Я заметила, что в руке, покрытой перчаткой, он перебирает что-то блестящее, наподобие чёток.

Я поправила свободную кофту из плотного серого хлопка: цвета, как я узнала, у яутжа имели значение, и все женщины яутов — не в статусе жён или матерей — носили именно серые одежды.

Сегодня Киан’дэ не по обыкновению меня не ждал: он прошёл мимо, и мне показалось, что даже его походка и уверенные движения говорили о том, что что-то случилось. Что-то не то.

Обеспокоенная, я поспешила за хищником и мы вышли за дверь.

— Что случилось? — спросила я взволновано. Киан’дэ молчал и не смотрел на меня, идя вперёд по коридору, к месту нашей обычной встречи. — Киан’дэ. Ответь мне?

Он резко взглянул на меня, издав предостерегающий рокот, и я сжала плечи, испугавшись. Я в чем-то провинилась? Я ему надоела? Он устал возиться со мной? Или что-то произошло?

Когда дверь отсека закрылась за нами, я ощутила на своей талии прикосновение широкой ладони, и вспыхнула:

— Да что ты творишь?

«Тихо» — приказал Киан’дэ, опуская маску к моей шее и выдыхая в мою кожу. Я вздрогнула.

— Ты сегодня очень странный.

«И не случайно. Нам нельзя так часто видеться».

У меня что-то внутри словно оборвалось.

— Что?

Я обернулась к хищнику, не понимая ничего. В глазах его был стальной блеск. Он был сам на себя непохож.

— Почему?!

«Опасно» — Киан’дэ чуть склонил набок голову.

Да что он говорит? Я его не понимаю.

— Опасно? Что опасно? Кому? — снова задала я кучу вопросов.

«Пока не могу все объяснить» — прозвучал у меня в голове голос хищника, и он вдруг коснулся ладонью моей щеки.

Выглядит он… так, словно за что-то извиняется.

— Что ты такое говоришь? Что опасно? И что это за украшение?

У меня голова шла кругом.

Но Киан’дэ молчал. Я опустила глаза, хмуро разглядывая пол.

— Я надоела тебе? — наконец выпалила я, и хищник в ответ рыкнул.

«Нет».

— Ты… — да даже произносить это глупо! Я же не ревную. — Нашёл себе самку своего вида?

Он зарычал, и я невольно сжала плечи.

«Нет! Но пока мы не будем видеться. Я должен сказать тебе это. Я обязательно приду. Должно пройти время. Так нужно. Доверяй мне».

В уголках глаз начало жечь, и я удивилась сама себе. Это я что, плакать удумала? Усмехнувшись, я скрестила на груди руки и посмотрела в сторону, понимая, что злюсь на Киан’дэ.

Он повернул меня к себе, заглядывая в лицо двумя багровыми, яркими глазами.

«Доверяй мне».

Он задержался на мне взглядом, и я, невольно загипнотизированная им, кивнула.

— Хорошо. — Тихо сказала я.

Между нами повисло напряжение. Это было как электрический разряд, как пыль, осевшая комком в горле. Поморщившись, я прикоснулась рукой к его плечу и зелёной крови, но он мягко отстранился.

«Нет. Не делай этого».

Я была в отчаянии. Он ничего не говорил. А теперь он не хочет, чтобы я его трогала.

«Пойдём».

Он взял меня за руку, сжимая ее в своей ладони, и повёл обратно, в общую комнату.

Дойдя до двери отсека, он тихо сказал:

«Я приду. Ничего не бойся».

Чего мне стоило бояться? Я угрюмо пожала плечами.

Киан’дэ молча ушёл, оставив меня в одиночестве, задумчивой и словно в воду опущенной. Я не знала, что произошло, и не знала, как на это реагировать. Но внутри затаилась глухая боль и… страх.

====== 37 ======

Наступило следующее утро, а я была по-прежнему выбита из колеи. Открыв глаза, я окинула глазами потолок, вспоминая события вчерашнего дня, и провела рукой по лицу.

Хотелось снова уснуть, а проснувшись, сделать так, чтобы вчерашний день был тревожным сном. Остался там, в ночи, и не преследовал меня здесь и сейчас.

Единственная радость — видеть Киан’дэ — и та для меня недоступна. С досадой я встала с кровати, разочарованно вздыхая, и прошла в ванную комнату, где все было сделано привычным для уманок.