Убийца королевы

— Мир воистину полон чудес, не так ли? — спросил маршал. — Надо сказать, Келлен, я никогда не верил, что всё настолько однозначно: просто добро или просто зло. В смысле, благодаря своей работе я вижу много горя. Люди совершают разные поступки, Келлен. По уважительным причинам, по нелепым причинам. Но быть злым? Не иметь настоящей… думаю, это можно назвать душой. Я думал, такого рода чушь — просто товар, который продают мошенники, зарабатывающие на жизнь суевериями. Но Софист показал мне другое. Видишь ли, с тех пор, как появился парень, назвавшийся Святым Дьяболусом, его последователи изучали способы пленения демонов. Помнишь диких Чёрных Теней из историй джен-теп, которые ты, должно быть, слышал в детстве? Есть причина, почему Чёрные Тени никогда не пробирались в Дароменскую империю. Абсорбционисты вроде Софи проводят всю жизнь, медитируя, изучая древние способы пленения демонов.

Маршал подался вперёд и заглянул мне в глаза, как будто мог видеть темноту глубоко у меня внутри.

— Именно это он сейчас и делает, Келлен. Он набросил лассо на демона в твоей душе.

Служанка вернулась с бокалом вина. Моя рука взметнулась и сбила его на пол.

— Глупая корова! — крикнул я. — Я же сказал, что хочу воды! Что нужно сделать, чтобы тебя научить?

— Простите, господин! — воскликнула она. — Я сейчас принесу вам воды.

Она практически бросилась в объятия служанки постарше.

— Ну же, Келлен, зачем ты так? — спросил маршал достаточно громко, чтобы привлечь внимание других посетителей. — Ты ведь заказывал вино.

Я снова попытался вырваться, но это было всё равно что хвататься за туман: не за что было уцепиться, не с чем бороться.

Колфакс продолжал уже спокойней:

— Конечно, было бы здорово, если бы Софи мог справиться с любым, кто просто оказался мерзавцем, не так ли? Снял бы груз с моих плеч, так сказать. Но быть подлым или хорошим, правильным или неправильным — не то же самое, что быть злым. Чёрная Тень — вот что такое зло. И оно у тебя внутри, мальчик.

Софист улыбнулся мне голодной улыбкой, и Колфакс потрепал его по плечу.

— У моего друга такой счастливый вид потому, что прошло десять лет с тех пор, как член его ордена поймал настоящую Чёрную Тень. Обычно люди с этой болезнью не забывают держаться подальше от нормальных людей, а если забывают, погибают. Бедняга Софи — один из последних в своём ордене. Ему целую вечность нечем было заняться. Но теперь появился ты, и метки вокруг твоего глаза очевидны, как вердикт магистрата.

Маршал потянулся через стол и взял меня за подбородок.

— Теперь говори, Келлен. Скажи, что я ошибаюсь. Скажи мне, что ты свободный человек, способный распоряжаться своим телом. Тогда я отошлю Софи, и мы с тобой будем в расчёте.

Я не мог. Он знал, что я не могу, но хотел, чтобы я ощутил горькую тщетность попыток. Вместо того чтобы заговорить, я закашлялся, но не потому, что мне требовалось покашлять, а потому, что меня заставил Софист.

— Правильно. Как скажешь, Келлен, — проговорил Колфакс.

Он посмотрел на заднюю дверь заведения, и белый пленитель обратил мой взгляд туда же. Служанка выносила ведро на улицу.

— Пора переходить к делу, не так ли? — спросил маршал. — Ты занятой человек. Много дел.

Я встал.

Софист закрыл глаза, и я почувствовал, как что-то изменилось, совсем чуть-чуть, в моём затылке. Я всё ещё был под контролем, но теперь он был внутри меня. Снова посмотрев на заднюю дверь, я понял, что пленитель у меня в голове и смотрит моими глазами, как будто выглядывает из окон.

— Ты взял его, Софист? — спросил Колфакс.

Я почувствовал кивок. Во мне нарастало странное возбуждение. «Это он, — с ужасом понял я. — Он возбуждён всем происходящим».

Колфакс посмотрел на меня.

— Как я уже сказал, Келлен, для меня важно, чтобы ты помнил: когда мы впервые поговорили, я вежливо попросил.

Я чувствовал, как колотится сердце, когда пытался вернуть контроль над своим телом, закричать или даже упасть на землю.

— Он понял, что будет дальше, — сказал Софист.

Я услышал его голос сначала в своей голове, потом он эхом отдался в ушах.

Маршал встал и положил руку мне на плечо.

— Прости, Келлен. Просто так уж должно быть.

Он наклонился ближе и, почти коснувшись губами моего уха, прошептал:

— Ты хочешь сказать, что всё делает Софи, а ты просто сосуд, который он взял под свой контроль, но я в такое не верю, и, держу пари, ты сам не веришь. Какая-то часть тебя, то, что было гнилым задолго до встречи с Софи или со мной, даже до того, как ты заполучил метки Чёрной Тени, нечто глубоко внутри тебя должно желать, чтобы это произошло.

Я снова швырнул свою волю против воли пленителя. Я провёл большую часть жизни как посвящённый джен-теп, учился управлять мыслями, безошибочно представлять сложную эзотерическую геометрию, подчинять своему владычеству грубые силы магии. Ничего из этого не помогло.

«Ты должен хотеть, чтобы это произошло», — снова и снова повторял пленитель в моей голове слова маршала.