Убийца поневоле

«Господи, да он меня отчитывает, что ли? Ай да генерал! Хороший ты мужик, генерал Вакар, только, похоже, очень несчастный».

— Не ношу, и все, — пожала она плечами. — Я им и пользоваться-то толком не умею.

— Плохо, — строго произнес Вакар. — У вас что, служебная подготовка не проводится? Контрольные стрельбы?

— Да все у нас проводится, только я отлыниваю.

— Плохо, — снова повторил Вакар. — Я вас все-таки провожу.

— Не надо, меня возле метро ждет машина.

— В таком случае прошу меня извинить за навязчивость, — сухо сказал он и, повернувшись всем корпусом, пошел в сторону Сущевского вала.

2

Дмитрий Сотников разговаривал с Настей неохотно.

— Вы в чем-то подозреваете Владимира Сергеевича? — настороженно спросил он.

— Ни в коем случае, — солгала она, не моргнув глазом. — Дело в том, что Владимир Сергеевич является свидетелем убийства, но по каким-то непонятным мне причинам отказывается дать показания. Мне кажется, что моя настойчивость граничит с жестокостью, и я хочу попытаться понять его характер, чтобы обойтись с генералом как можно более деликатно. Пожалуйста, расскажите мне о его семье.

— Зачем? Почему бы вам не пойти к нему домой и не посмотреть самой?

— Я не хочу тревожить людей, перенесших такую трагедию, — сказала она наобум. И попала в цель. Дмитрий сразу смягчился.

— Значит, вы знаете?

— Конечно.

— Елена Викторовна совсем… — Он замялся, не желая обижать мать Лизы и стараясь подобрать подобающие слова. — Одним словом, она все эти годы пребывает в глубоком трауре и заставляет всю семью жить под сенью вечной трагедии. Вот, примерно так. Знаете, Андрюшина комната, Андрюшины вещи, рисунки, стихи, фотографии. В таком духе.

— А дочь?

— С Лизой тоже плохо. Она все время болеет, без конца пьет какие-то таблетки, живет только воспоминаниями о брате. Если хотите знать мое мнение, они генерала совсем задавили. Он же нормальный мужик с нормальной психикой, представляете, каково ему в этом царстве слез и причитаний?

— Вы хорошо знаете Владимира Сергеевича?

— Не очень. Вот Лизу я знаю много лет.

— У вас близкие отношения?

Сотников посмотрел на Настю с упреком и недоумением.

— Какое это имеет значение?

— Никакого. Я просто спросила. Она вас любит?

— Наверное.

— А вы?

— Анастасия Павловна, вы пришли говорить о ее отце, а не о наших с ней отношениях. Я прав?

— Разумеется, вы правы. Но коль вы знаете ее отца не очень хорошо, то, может быть, ваш рассказ о Лизе поможет мне понять его характер.

— Лиза… Ну, она полностью попала под влияние матери. Ходит на кладбище каждую неделю и готова на полном серьезе обсуждать вопрос о том, понравились ли Андрюше цветы, которые она ему принесла.

— А что, Елена Викторовна верит в бессмертие души?

— Еще как верит! И в церковь ходит, да еще и Лизу заставляет. Даже крещение приняла. Ли-за рассказывала, что теперь у матери один свет в окошке — ее крестная. Незыблемый авторитет.

Они проговорили целый час. За это время Насте удалось составить некоторое представление о той обстановке, в которой жил генерал Вакар, и она еще больше уверилась, что ключ к несговорчивому свидетелю надо искать именно здесь.

Расставшись с Сотниковым, она связалась с Бокром и рассказала ему про церковь, которую посещала Елена Вакар.

— Там крутится некая тетя Люба, крестная мать Елены. Посмотрите, что это за человек. Мне бы надо с ней поговорить.

— У нас тоже есть новости, — сообщил Бокр. — Резников зашевелился, вечером сообщу подробнее.

Ближе к концу дня Настю вызвал Гордеев. Он был злой и красный.

— Ты маленькая паршивка, — изрек он, едва увидев Настю на пороге своего кабинета. — Какого лешего ты мне не сказала, что Резников был связан с оборонными объектами? Я начал наводить о нем справки, а мне в ответ показали большую красивую фигу, да еще и пытались из меня информацию вытрясти.

— Я не знала, — растерялась Настя. — Честное слово, я не знала. У меня таких сведений не было.

— Плохо, что не было. Куда твои хваленые бандиты глядели? Теперь того и жди явятся наши доблестные контрразведчики и заберут себе весь материал, в том числе и убийство Малушкина. А ведь ты его, как я понимаю, почти раскрыла. Опять все лавры им достанутся, а нам — пенделя под задницу. Черт, знал бы, ни за что бы не сунулся проверять твоего Резникова.

— Да ладно вам, Виктор Алексеевич, чего нам с ними делить? — примирительно сказала она. — Пусть забирают.