Убийца с крестом

Сквозь удушливый дневной смог Голд гнал машину обратно — в Центр Паркера. По радио объявили тревогу второй степени по всему бассейну Лос-Анджелеса, по всей долине и многим кварталам к востоку от центра. Согласно сообщению Бюро проверки качества воздуха, воздух был «нездоровым для вдыхания».

С полчаса Голд бродил по зеленым коридорам Центра на восьмом этаже, пока ему не подвернулся служащий, которого он попросил провести его в комнату 8112В. Там был офис новоиспеченного спецподразделения по борьбе с вандализмом. Находившийся в наиболее удаленном от лифта углу, офис еще недавно был тесной кладовкой — двенадцать на двенадцать футов. Здесь хранились ксероксы и прочее оборудование: пачки с бумагой, тонеры, картриджи. Теперь в тесной комнатенке стояли друг напротив друга два маленьких письменных стола, покрытых множеством царапин, пара стульев с прямой спинкой и изрядно побитый шкаф для папок с делами. Окно как таковое отсутствовало. На столе лежала тонкая папка. Голд сбросил пиджак, сел, задрал ноги на стол. Закурил сигару, открыл папку. В папке были рапорты о трех случаях «вандализма», имевших место в прошлый уик-энд, сверху лежал рапорт о воскресной оргии с разукрашенными автомобилями. С него Голд и начал. Затем он перешел к инциденту, происшедшему в субботнюю ночь, и наконец (двигаясь в обратном порядке) дошел до описания событий, приключившихся в пятницу. Ничего неожиданного он не прочел: простые случаи — однажды он слышал, как один полицейский-психолог назвал действия такого рода «дискомфортом современной Америки, находящим выражение в аномальном антиобщественном поведении». Юные панки размалевывают стены. Впрочем, в субботнем рапорте содержался один момент, доставлявший ему беспокойство. Несколько очевидцев утверждали, что им удалось мельком видеть потенциального виновника — это был белый мужчина лет тридцати пяти, действовавший в одиночку. Это никак не согласовывалось с теорией Голда. Правда, описания были очень фрагментарные и размытые, а свидетелей он всегда находил очень ненадежной публикой даже при наилучших условиях наблюдения, уже не говоря об этих происшествиях — здесь условия были наихудшими. Голд сделал затяжку и принялся перечитывать воскресный рапорт. Когда он дошел до середины, дверь офиса открылась. На пороге стоял молодой коп с полицейской бляхой на кармане рубашки.

— Чем могу служить? — осведомился Голд.

— Это и есть спецподразделение по борьбе с вандализмом? — Молодой коп с недоумением огляделся и улыбнулся.

— Да, как видите, это не сортир, а помещение покрупнее. Если у вас ко мне дело, то изложите его. А если вы пришли поглазеть на роскошь моего офиса, можете уходить.

Юноша вошел и закрыл за собой дверь.

— Меня только что причислили к вашему персоналу. Похоже, что я и составляю весь ваш персонал. Вы ведь Джек Голд? Меня зовут Шон Замора. — Он протянул Голду руку, тот пожал ее, хотя и не сразу.

— Шон Замора? Как это вас угораздило заиметь такое имя?

Молодой полицейский улыбнулся еще шире. Выглядел он симпатично, был среднего роста, его светлые волосы были густы. При взгляде на его лицо возникало впечатление, что черты были нарисованы остро отточенным карандашом, а затем художник слегка размазал их большим пальцем.

— Это долгая история. Когда мы будем подыхать от тоски, я все вам расскажу.

— Здесь у нас будет много таких моментов, — пообещал Голд. — Ну, что же вы стоите там, «персонал»? Садитесь!

Замора сел.

— Расскажите, чем это вы так разозлили Гунца? — сказал Голд.

Замора рассмеялся.

— Откуда вы узнали?

— Иначе зачем бы вас сюда послали, приписали ко мне и поручили эту дерьмовую работенку? Так что же вы натворили?

Замора продолжал смеяться.

— Да так, ничего особенного.

— Э-э, вам удалось заинтриговать меня. Теперь я просто обязан выведать.

— Ну, — застенчиво начал Замора. — Вы знаете такой журнал — «Плейгерл»?

— Это который пидора покупают?

— Нет, это журнал для женщин.

Голд хохотнул.

— Ну, и при чем здесь журнал?

— Я был у них моделью.

— Как это?

— Ну, в композиции позировал.

— А просто, по-английски, вы можете изъясняться? — рявкнул Голд.

Замора вздохнул.

— Они меня фотографировали, а снимки публиковали.

— Что за снимки были?

— Ну, сами знаете.

— Значит, нагишом снимались?

— Ну, в общем... да.

— Прямо совсем в чем мать родила?

— Ну, не совсем все-таки.

— О?

— На паре фотографий я снят с кобурой на плече.

Голд удивился.

— Вот это да! Такой имидж полицейского не совсем совпадает с идеалом Гунца; не так он представляет своих орлов в синей форме.

— Пожалуй.

— И сколько же вам заплатили за эту... композицию?

— Полторы тысячи.

— Полторы тысячи? Не слишком ли мало за всю потерянную карьеру?

— Не совсем вас понял, — озадаченно сказал Замора.

— Копы, на которых у Гунца зуб, никогда не получают повышения. Неужели вам это неизвестно, детектив Замора? Это же аксиома департамента полиции Лос-Анджелеса. А я — живое доказательство этой аксиомы.

— О, Гунц может идти на... Я вовсе не намерен долго ходить в полицейских.

— Вот как?