Убийца, ваш выход! Премьера

Квартира состояла из четырех комнат, ванной и кухоньки; все двери располагались справа от длинного коридора. Первая вела в спальню Сюрбонадье, вторая в гостиную, из которой можно было пройти через складные двери в маленькую столовую. Дальше находились кухонька и ванная, крайним помещением была еще одна спальня. Последняя комната выглядела нежилой и была забита всевозможными коробками и старой мебелью. Убирались во всех квартирах дома супруги и их сын, обитавшие на первом этаже. Заглянув в меньшую спальню, Аллейн вздохнул и позвонил в Скотленд-Ярд, чтобы позвать на подмогу инспектора Фокса или сержанта Бейли.

Гостиная была, наоборот, пышной, богато обставленной. Над буфетом висела красочная афиша-приложение к журналу «La Vie Parisienne» в рамке. Повсюду были разложены оранжевые и пурпурные подушки. Аллейн с отвращением повел носом.

— Начнем здесь, пожалуй. У него, конечно, стол атласного дерева, терпеть такие не могу!

Он достал связку ключей, нашел нужный и вставил в замок.

— Это его ключи? — спросил Найджел.

— Его.

Замок щелкнул, Аллейн откинул крышку, и на пол полетели бумаги, которыми был туго набит стол.

— Господи! Хорошо, что вы со мной, Батгейт. Счета в одну стопку, квитанции в другую. Проспекты сюда, письма туда. Читайте все и говорите мне, когда найдете что-то интересное. Погодите, личные письма лучше отдавайте мне. Ну, начнем! Старайтесь складывать счета в хронологическом порядке, хорошо?

Счетов было видимо-невидимо, многие повторялись по несколько раз, сопровождались напоминаниями — сначала подобострастными, далее робкими, просительными, укоризненными, нетерпеливыми и, наконец, угрожающими, с переходом к требованиям немедленного погашения. Такового, впрочем, обычно не происходило.

Провозившись с полчаса, Найджел сделал первое открытие.

— Смотрите, Аллейн! Примерно год назад он оплатил все счета в ответ на угрозы поставщиков принудить его к уплате, но после этого, как я погляжу, не оплатил уже ни одного, невзирая на все угрозы! Надо полагать, старик Сейнт совал ему подачки раз в год.

— Старик Сейнт говорит, что не платил Сюрбонадье содержания. Он рассчитался за его долги в Кембридже, привел его в театр и дал понять, что дальше малыш Артур должен будет выкручиваться сам.

— Правда? Значит, он ожидал поступления средств, если судить по письмам из магазинов.

— На какую сумму он рассчитался в последний раз?

— Сейчас прикину…

Найджел предпринял попытку суммирования, чертыхаясь про себя, и после нескольких заходов торжественно отрапортовал:

— Две тысячи фунтов стерлингов! Столько он заплатил в мае месяце и примерно столько же был должен теперь.

— Что это у вас в руках?

— Его банковская расчетная книжка. Он превысил кредитный лимит. Сейчас уточню… Май прошлого года, больших поступлений не видно. Похоже, он расплачивался наличными. Вот, нашел: двадцать пятого мая выплачено две тысячи фунтов.

— Понимаю… — задумчиво проговорил Аллейн.

— Не похоже ли это на деньги, добытые шантажом?

— Похоже.

— У Сейнта. Держу пари, он шантажировал Сейнта!

— Может быть.

— Вы еще сомневаетесь?

— Есть немножко. А вот и старина Фокс!

Инспектор Фокс не обрадовался услышанному.

— Он все еще верен своему реквизитору, — объяснил Аллейн. — Но продолжим наш скорбный труд.

— Похоже, покойный хранил все до одного полученные письма, — сказал Фокс. — Вот пачка писем от некоего Стеффа.

— Стефф? — насторожился Аллейн. — Дайте взглянуть!

Он схватил письма и отошел с ними к окну, где застыл, просматривая страницу за страницей и складывая их лицом вниз на подоконник.

— Настоящая свинья! — высказался он вдруг.

— Феликс называл его так же, — напомнил Найджел.

— Да, она мне это говорила.

— Она?..

— Стефани Вон.

— Стефф?.. Понимаю! — опомнился Найджел. — Так письма от нее!

— Боже… — Аллейн разочарованно покосился на него. — Как вы рассеянны!

— Нашли что-нибудь полезное, сэр? — спросил Фокс.

— Да, и немало. Все вместе производит тяжелое впечатление. Начинается в образцовом стиле ведущей актрисы — экстаз, высокий штиль, флирт в правилах высшего общества. Но потом он, похоже, предстал перед ней в истинном свете. Она чем-то напугана, но изъясняется по-прежнему манерно и цветисто. Далее следуют две записочки. «Прошу, Артур, прекратим это. Мне очень жаль. Ничего не поделать, если я изменилась». И подпись. Это написано два дня назад. Последняя записка, совсем в другом духе, отправлена только вчера утром.

— Выглядит так, будто она флиртовала одновременно с ним и с Гарденером, — отозвался Фокс. — Не вижу, чем это может нам помочь.

— Боюсь, может, пусть и не много, — возразил Аллейн. — Но вернемся к поискам.

Наконец содержимому письменного стола пришел конец, и Аллейн повел их в запасную спальню, где утомительный обыск продолжился. Сотрудники Скотленд-Ярда проявляли удручающую въедливость. Из гардероба был извлечен старый чемодан. Найджел включил электричество и задернул занавески. Аллейн открыл чемодан. В нем хранились письма от множества женщин, ценность которых исчерпывалась тем, что они проливали дополнительный свет на отталкивающую натуру Сюрбонадье.