Убийца, ваш выход! Премьера

Все замерли. Из-за брезента доносился слабый свистящий звук, перемежавшийся с чуть слышным поскрипыванием. Ближе к краю брезент топорщился, словно на него давил сверху какой-то предмет. Очертания этого предмета то появлялись, то исчезали синхронно с возникновением свистящего звука.

— Превосходно! — одобрил Аллейн. — Двери гримерных отперты?

Ответ был утвердительный. Аллейн оглядел сцену. Там все осталось так, как было в сцене, когда Сюрбонадье заряжал револьвер. Занавес был поднят, накрытые чехлами кресла почти не были видны в темноте. В щель над галеркой просачивался солнечный луч. Раздались шаги, и на сцену вышел Джордж Симпсон. При виде Аллейна он пробормотал что-то похожее на извинения.

— Вот и вы, мистер Симпсон, — молвил Аллейн.

— Я готов прикинуться режиссером. Как вам сцена? — Симпсон озирал сцену профессиональным взглядом. — Кажется, все в порядке.

— Лучше, по-моему, дождаться труппу и объяснить сразу всем, зачем я вас здесь собрал.

— Некоторые уже собрались. Попросите сержанта уголовной полиции Уилкинза пригласить всех на сцену. Когда все будут здесь, я к ним обращусь.

Сержант Уилкинз и Симпсон с сомнением оглядели друг друга.

— Что это у вас, Уилкинз? — спросил вдруг Аллейн.

— Ваша визитная карточка. Молодой джентльмен, которого я видел вчера, попросился в партер.

— Покажите-ка.

На карточке было написано почерком Аллейна: «Пропустить подателя сего в театр. Р. А.». Он вручил ее Найджелу перед арестом Сейнта. Батгейт благоразумно сохранил карточку и снова ею воспользовался.

Сжав челюсти, инспектор Аллейн подошел к рампе и устремил взгляд в темноту партера.

— Мистер Батгейт! — позвал он.

Молчание.

— Мистер Батгейт, я вас вижу! — солгал Аллейн.

— Вы смотрите совершенно в другую сторону! — раздался возмущенный голос.

— Идите сюда.

— Не пойду!

— Сделайте одолжение!

Снова наткнувшись на упрямое молчание, Аллейн обратился к Симпсону:

— Свет в зале, пожалуйста!

Симпсон встал на ступеньку железной лесенки, и спустя мгновение партер предстал во всей своей зачехленной угрюмости.

Посередине ряда F сидела на пыльном чехле одинокая фигура. Аллейн поманил Найджела, тот послушно поднялся и побрел по центральному проходу.

— Ну-ну, — сказал Аллейн, когда злоумышленник достиг оркестровой ямы. — Ну-ну, мой предприимчивый газетчик!

Найджел усмехнулся и промолчал.

— Меня так и подмывает вытолкать вас в шею. — Аллейн взирал на Найджела совершенно серьезным взглядом. — Тем не менее я этого не сделаю. Просто верну вам свою карточку с кое-какой припиской. Захотите остаться — оставайтесь.

Он что-то черкнул на обратной стороне карточки и перебросил ее через оркестровую яму. Найджел поймал ее и поднес к свету. Почерк у Аллейна был безукоризненный, он написал всего семь слов, тем не менее Найджел надолго застыл, расшифровывая послание. Наконец он поднял голову и уставился на Аллейна, а тот на него.

— Это ошибка… — выдавил Найджел.

— Нет.

— Но… — Он осекся и облизнул губы. — Никакого мотива.

— Еще какой мотив!

— Я остаюсь, — решил Найджел.

— Тем лучше. Свет в зале, пожалуйста, мистер Симпсон.

И зрительный зал опять утонул в темноте.

— Полагаю, все уже собрались, — взволнованно сказал Симпсон.

— Пригласите всех сюда, Уилкинз, — распорядился Аллейн.

Актерский состав спектакля «Крыса и Бородач» в последний раз вышел на сцену «Единорога». Актеры двигались гуськом. Первыми появились Сьюзен Макс и Стефани Вон, за ними Джанет Эмерелд — той походкой, которой она выходила на сцену в последнем акте «Мадам X» на провинциальных гастролях. С трагически потрясенным лицом вышла Дульси Димер. Феликс Гарденер был очень бледен и очень одинок. Говард Мелвилл и Дж. Беркли Крамер, чуть задержавшись, вышли рука об руку, с гордо поднятыми голова ми, как французские аристократы, приговоренные к позорному столбу.

— Прошу всех на сцену! — скомандовал Джордж Симпсон.

Исполнители встали полукругом. Вид у них был внимательный и деловитый. Казалось, именно на сцене, в свете рампы они обретают плоть и кровь. Сейчас, в родной обстановке, они превратились в реальных людей.

Аллейн встал спиной к рампе, лицом к сцене. Из зала, с бьющим в спину светом, он выглядел, наверное, причудливо, но актеры воспринимали его сейчас как постановщика и ловили каждое его слово.

— Леди и джентльмены! — заговорил Аллейн. — Я пригласил вас сюда этим утром для совместной реконструкции первой сцены последнего акта «Крысы и Бородача». Как вам известно, в этой сцене покойный Артур Сюрбонадье зарядил револьвер, из которого был впоследствии застрелен. Все вы знаете, что Джейкоб Сейнт арестован. Его здесь не будет. Все остальные, за исключением покойного, чью роль исполнит мистер Симпсон, на месте.

Он сделал паузу. Судя по виду режиссера, ему понадобилось что-то сказать.

— Говорите, мистер Симпсон.

— Не знаю, насколько это важно… Отсутствует Пропс, наш реквизитор. Он отдавал мне муляжи патронов, и я решил, что, может быть…

— Придется обойтись без него, — отрезал Аллейн. — Гримеры здесь?

Симпсон оглянулся. Бидл-старший и Трикси Бидл вышли из-за кулис и смущенно пристроились к актерам.