Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов

10. В ноябре 1886 года похищены в меняльной лавке господ Ревершон и Бошелье, на улице Кокильер, процентные бумаги на 150 000 франков, были найдены и выкуплены в Лондоне.

В прежнее время профессиональные воры, совершая кражу, избегали брать именные бумаги. Теперь же они очень охотно их берут, прекрасно зная, что на лондонском рынке легко найдут им сбыт.

Нынче все краденые процентные бумаги сплавляются в Лондоне и поступают к ловким сбытчикам, часто даже за несколько часов до открытия преступления.

Английская полиция знает о существовании этих сбытчиков и, скрепя сердце, — как я уже говорил выше, — терпит их, так как современное законодательство не дает никаких средств к пресечению зла.

Неужели на европейском континенте не найдется ни одного государства, которое дало бы понять англичанам, насколько подобное положение вещей ненормально?

Однако не следует думать, что все краденые ценности отправляются только в Лондон и что «воровские банкиры» пользуются исключительной монополией. Наконец, не все имеют возможность выкупить похищенные у них акции и облигации, но изобретательность воров неистощима; они придумали другие средства.

Существуют подделыватели, которые удачно конкурируют с «воровскими банками» и также занимаются сбытом краденых процентных бумаг.

Эти процентные бумаги почти постоянно подвергаются запрещению, так как редко случается, чтобы настоящий владелец не имел списка номеров своих ценностей, тем не менее мошенники находят средство обходить это неудобство.

Это средство очень просто, достаточно изменить одну или две цифры на каждой акции, чтобы она сделалась совершенно неузнаваемой. Есть подделыватели, которые достигли в этом направлении удивительной виртуозности. Они нашли химические составы, которые совершенно вытравливают прежние цифры, и имеют такие же шрифты, какими пользуются в экспедиции заготовления бумаг.

Однако подделыватели в большинстве случаев ограничиваются переменой одной или двух цифр, по преимуществу они сосредоточивают внимание на знаках 6, 9 и 0. В таких случаях работа значительно упрощается, так как из 6 и 9 очень легко сделать 0 и обратно.

Но для подделок такого рода нужен специальный талант, и люди, выбравшие себе эту профессию, в своем роде настоящие артисты. Я знал одного такого субъекта, который доставил мне немало хлопот прежде, чем удалось его задержать, это некто Б., обладавший удивительной ловкостью и уже составивший себе кругленький капиталец. Его несколько раз арестовывали, но за неимением точных улик, что именно он был виновник фальсификации, каждый раз приходилось отпускать его на свободу.

Наконец, после бесконечных розысков мне удалось уличить его на месте преступления.

Раз вечером мы нагрянули на одну маленькую виллу, которую он под вымышленным именем нанимал близ Коломбо. Мы проникли в дом так, что он не успел заметить нашего присутствия, и нашли его в погребе, где он работал, окруженный склянками, ретортами и шрифтом. Когда я вошел в погреб, освещенный только одной маленькой лампочкой, то мне показалось, что я очутился в лаборатории средневекового алхимика…

Другой подделыватель, специальность которого также была изменять номера на украденных ценностях, доставил мне еще больше хлопот, чем Б. Он оперировал под различными вымышленными именами в Лиссабоне, Брюсселе и Бордо и отличался такой удивительной ловкостью, что его прозвали «неуловимым».

Он не только подделывал, но и сбывал краденые бумаги. Сначала он заводил сношение с каким-нибудь большим банкирским домом и первое время продавал настоящие бумаги на довольно крупные суммы, но это было только вступлением в главной афере.

Само собой разумеется, он приобретал таким способом доверие банкира, который уже не мог отнестись к нему подозрительно, когда в один прекрасный день он приносил толстый пакет поддельных бумаг, приблизительно на восемьдесят или сто тысяч франков. Условившись в цене, он подходил к кассе и получал наличные деньги за проданные акции. Само собой разумеется, что с тех пор ловкий мошенник уже не показывался в банкирской конторе. Внимательно рассмотрев приобретенные ценности, банкир замечал, что они подделаны, и спешил ко мне, а я… я ничего не мог найти…

Впрочем, на это была вполне уважительная причина: при каждой новой жалобе пострадавшие указывали совершенно новые внешние приметы виновного, а между тем было очевидно, что во всех случаях действовало одно и то же лицо. Однако подделыватели нисколько не походили между собой. По показаниям одних, это был брюнет, по показаниям других — блондин. Одни видели его молодым человеком, с закрученными усиками, другие — почтенным стариком с длинной бородой. В некоторые банкирские конторы он являлся согбенным старцем, опирающимся на палку, в других его помнили изящным молодым франтом с моноклем в глазу.

Однако в один прекрасный день я узнал от своих агентов, что какой-то странный субъект живет на улице Секретан в маленьком таинственном домике.