Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов

Первой моей догадкой, когда я узнал о побеге Менегана, было предположение, что он поспешил уехать в Остенде или в Лондон, где у него есть сообщники и, по всей вероятности, припрятаны деньги. Вот почему я решился послать двух агентов за границу, желая непременно, чтобы лучшее украшение шайки Катюсса не отсутствовало в коллекции.

Я уже собирался дать приказание Гулье ехать в Лондон, как вдруг ко мне вошел один из агентов и сказал:

— Господин начальник, что вы дадите тому, который укажет вам, где находится беглец?

Хотя ресурсы сыскной полиции очень ограниченны, но в таких случаях я бывал насколько возможно щедр. Я назначил сумму, и агент привел ко мне доносчика, утверждавшего, будто он знает из достоверного источника, что на следующее утро в одиннадцать часов Менеган придет в одну из улиц квартала Сен-Жорж, к винному торговцу, чтобы взять у него брюки.

Признаюсь, я едва мог верить, чтобы человек, преследуемый со всех сторон так, как этот Менеган, и которому стоило открыть первую попавшуюся газету, чтобы убедиться, сколько шума наделало его бегство, мог глупейших образом замешкаться из-за каких-то ничтожных брюк в том городе, где его знают почти все агенты.

Но так как в большинстве случаев действия преступников идут вразрез с логикой и здравым смыслом, я позаботился принять необходимые меры. По моему приказанию Жом, Гербен и еще третий агент, по имени Боб, отправились в место, указанное доносчиком.

Но улица была довольно пустынна, и Жом сделал следующее остроумное соображение: «Мы не можем оставаться здесь втроем, нам нельзя сделать и десяти шагов, не будучи замеченными… С какого бы конца улицы Менеган ни подошел, он увидит нас и улизнет».

По обыкновению, в экспедициях такого рода агенты скрываются под гостеприимную сень классических винных погребов, но на этой злополучной улице была только одна винная лавка, именно та, куда должен был прийти Менеган. К счастью, Жом, озираясь по сторонам, заметил парикмахерскую.

— Зайдем сюда, — сказал он, — и в ожидании станем бриться.

Один из агентов стал бриться, тем временем Жом и его товарищ не спускали глаз с винного погребка. Разумеется, Жом и его спутник находили массу предлогов уступать свою очередь другим клиентам парикмахера, которому все это показалось очень подозрительным, и он шепнул пару слов своему подмастерью, побежавшему за полисменами.

В ту минуту, когда в парикмахерскую входили два блюстителя порядка, Жом заметил Менегана, который шел, осторожно озираясь кругом. Нужен был опытный глаз Жома, чтобы узнать ловкого мошенника, который успел до неузнаваемости переменить свой внешний вид. Он остригся, выбрился, и лицо его было наполовину скрыто приподнятым воротником пальто.

Жом, расталкивая полисменов, бросился к Менегану, Вербен и Боб последовали за ним.

Со своей стороны, полисмены кинулись догонять моих агентов. Произошла невообразимая свалка, которой Менеган, наверное, воспользовался бы, если бы Жом, никогда не терявший присутствия духа, не догадался бы быстрым движением оборвать пояс панталон беглеца.

Менеган должен был остаться на месте, употребляя все свои усилия, чтобы остановить падение необходимой части костюма.

Наконец, дело разъяснилось, агенты назвались полисменам и обменялись рукопожатиями, только бедняга Менеган не разделял общего торжества. Его усадили в фиакр и торжественно привезли ко мне в сыскное отделение. Только тогда приунывший мошенник понял свою ошибку и объявил мне, что, в сущности, получил по заслугам, так как действительно с его стороны было слишком глупо оставаться в Париже из-за каких-то панталон, не стоивших и 15 франков, тогда как в его кармане было 50–60 франков, то есть сумма совершенно достаточная на поездку в Лондон. Он был заключен в тюрьму Консьержери и не мог уже уклониться от суда.

Несмотря на огромное число обвиняемых, которых пришлось разместить даже на скамье для представителей печати, процесс был очень банален и не представлял ожидавшегося интереса.

Подсудимые единодушно отрицали все факты, в которых их обвиняли. Всем хотелось разыгрывать роль невинных жертв, что, впрочем, было довольно трудно, ввиду их прошлого. Процесс прошел без всяких инцидентов.

Катюсс и Керио (он же Менеган) были приговорены к восьмилетней каторге.

Шамбон (он же Виктор Шевалье) и Прево, сообщник Менегана, за попытки к побегу были приговорены к шестилетней каторге. Большинство же подсудимых отделалось более или менее продолжительными сроками тюремного заключения.

Для философа, располагающего досугом и необходимым терпением для размышлений, участь многих из этих подсудимых могла бы представить бесспорный интерес. Например, Катюсс происходил из хорошей буржуазной семьи, оставившей ему небольшое состояние.

Менеган был удивительно типичным интернациональным авантюристом. Чтобы окончательно одурачить английское правосудие, ему не хватало только немножко более обстоятельного знания географии.

Глава 12 Шайка «черных фраков»