Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов

Матушка Жиронда лежала почти у самых дверей в луже крови. Ее череп в двух местах был проломлен, на нем зияли две страшные раны, очевидно нанесенные тупым орудием. Убийца оттащил труп к дверям погреба, на что указывали следы крови по направлению от конторки и прилипшие к полу кусочки мозга.

Не могло быть никакого сомнения, что мотивом преступления был грабеж. Ящики конторки были выдвинуты, даже карманы жертвы оказались вывернутыми, а на полу валялись распечатанные письма и конверты, которые убийца, найдя в ящиках, бросил на пол.

Когда судебный следователь и я приехали на место происшествия, господин Преля, комиссар того округа, вручил нам один конверт, который как будто выделялся среди других разбросанных бумаг и лежал в стороне. Господин Преля поднял его.

Я прочел адрес:

«Господину Фульжанс Жеоме, капралу 87-го линейного полка, в Сен-Квентине».

Это было довольно неопределенное указание, так как матушка Жиронда имела слабость устраивать браки, и ее лавочка была чем-то вроде почтового ящика для влюбленных.

Вместе с тем, по показаниям соседей, убийцей мог быть «один из тех оборванцев», которым старушка имела обыкновение доверять уборку лавки и исполнять ее поручения.

Действительно, несчастная женщина, чтобы не нанимать месячного помощника, подзывала первого оборванца, которого замечала на бульваре, и тот за несколько су исполнял всю ее работу.

— По всей вероятности, — говорили соседи, — ее убил один из таких субъектов, потому что она часто показывала им копилку, наполненную золотом, и нет ничего удивительного, если это сокровище прельстило какого-нибудь бедняка…

Полиция последовала по этим указаниям, были задержаны два или три несчастных оборванца, которые спустя несколько часов были выпущены на свободу.

Не знаю почему, но это имя Фульжанс Жеоме назойливо преследовало и тревожило меня. У меня уже был один убийца — солдат, неужели теперь мне придется задержать капрала?

Я немедленно послал в Сен-Квентин одного из моих агентов. Если капрал Жеоме был в этом городе в воскресенье вечером, — убийство было совершено в понедельник, — то я мог бы успокоиться, так как невиновность была бы доказана.

Но из Сен-Квентина сыщик телеграфировал мне, что Жеоме, получив четырехдневный отпуск, находится в Париже. Он сообщал также адрес его матери, оставленный капралом в полку. Жеоме должен был возвратиться в Сен-Кантен на следующий день вечером.

Я послал приказание сыщику ожидать возвращения Жеоме и уведомить меня о том, что он будет делать по приезде.

Потом я принялся за розыски матери капрала.

Оказалось, что госпожа Жеоме давным-давно выбыла с этой квартиры, адрес которой был мне указан.

С того времени она переменила несколько квартир, и я, объездив почти весь квартал Монжур, наконец, добрался до ее последнего местожительства. Там привратник сообщил мне, что эта женщина уже несколько недель как посажена в тюрьму за воровство. Это была известная клептоманка, оперировавшая в больших парижских магазинах.

Ее сын приходил к ней в прошлую субботу, но ему сообщили то же самое, что и мне, и он ушел, не сказав куда.

Мне казалось, что я уже напал на верный след. Оставалось отыскать Жеоме. По всей вероятности, он остановился в какой-нибудь второстепенной гостинице или в недорогих меблированных комнатах — и я всю ночь пространствовал, разыскивая его.

По донесению одного агента, который узнал, что какой-то капрал 87-го линейного полка остановился близ Вове в меблированных комнатах, я в два часа ночи отправился туда.

Мне указали его комнату, и я постучался в дверь. Минуту спустя мне открыл здоровенный молодой парень в более чем откровенном дезабилье.

Когда он стал извиняться, что принимает меня в таком виде, я просто спросил его:

— Вы ли Жеоме?

— Нет, сударь, — ответил он совершенно спокойно, — но Жеоме мой товарищ, мы вместе приехали в Париж в прошлую субботу…

С этими словами бедняга, которого я так неожиданно потревожил в то время, как он был в приятном tete-a-tete со своей приятельницей, молоденькой кружевницей, спрятавшейся под одеяло, так что я мог видеть только ее пышную белокурую шевелюру, достал из кармана куртки свои бумаги и подал мне.

Я убедился, что попал на ложный след и, порядком раздосадованный, возвратился в сыскное отделение, где нашел телеграмму из Сен-Кантена от моего агента.

Жеоме, не ожидая окончания отпуска, возвратился в полк с вечерним поездом, но вместо того, чтобы отправиться ночевать в казармы, пошел к своей возлюбленной, по ремеслу прачке.

Недолго думая, я выехал с шестичасовым утренним поездом в Сен-Кантен.

Трудно даже представить себе, каким железным здоровьем нужно обладать, чтобы быть хорошим начальником сыскной полиции. Например, мы должны уметь обходиться без сна.

В Сен-Кантене я был встречен моим агентом и адъютантом Анзели, который помогал ему в розысках. Они рассказали мне, что Жеоме был арестован утром, по возвращении в казармы. При нем оказалось 62 франка 10 сантимов денег.