Убик

Ткань расползлась. Высохшая, истлевшая ткань распадалась, как дешевая серая бумага, как оболочка осиного гнезда. Все было ясно: скоро он начнет оставлять за собой следы — обрывки материи, замусоренный путь, ведущий к номеру отеля, в котором его ждет вожделенное одиночество. Одиночество, до которого он дополз из последних сил, благодаря тропизму, силе, влекущей его к смерти, разложению и небытию. Охваченный влиянием ужасных чар, он идет к собственной могиле.

Он поднялся еще на одну ступеньку.

«Я дойду, — понял он. — Сила, ведущая меня, пожирает мое тело. Именно поэтому Венда, Эл и Эдди — а теперь, вне всякого сомнения, и Фред Зафски пережили в момент смерти такое же физическое разложение, и от них остались лишь отброшенные, как коконы, лишенные веса, ничего не содержащие оболочки, без всяких признаков того, что когда-то они принадлежали живым существам. Эта сила воюет с многократно усиленной силой земного тяготения, пожирая все слабеющее тело. Но в этом теле все-таки окажется достаточно энергии, чтобы добраться до верха. Это биологический процесс, и даже Пат, хоть именно она вызвала его, не в состоянии остановить этот процесс».

Он попытался вообразить, что может думать она, наблюдая за этим его восхождением. Удивляется ему? Гордится им? Он поднял голову, пытаясь отыскать ее и нашел. На ее лице отражалось лишь любопытство и лишенное враждебности нейтральное безразличие. Он не был шокирован этим. Пат ничего не делала, чтобы помешать ему, но и не помогала. Непонятно почему, но это показалось Джо обнадеживающим.

— Тебе лучше? — спросила Пат.

— Нет, — ответил он. Подтянувшись, он резким движением тела влез еще на одну ступеньку.

— Ты выглядишь так, как будто энергии у тебя прибавилось.

— Это потому, что я точно знаю, что смогу добраться до верха.

— Это уже близко, — сказала Пат.

— Далеко, — поправил ее Джо.

— Ты невероятен. Ты мелочный, поверхностный человек. Даже чувствуя приближение смерти… или то, что ты субъективно воспринимаешь как агонию, — чутко поправилась она. — Вероятно, мне не следовало бы применять такой термин. Он может подействовать на тебя угнетающе. Старайся сохранять оптимизм, хорошо?

— Скажи… сколько мне еще… осталось до конца… ступенек?

— Шесть. — Она удалилась от него, тихо и бесшумно взбежав наверх. — Нет, извини, десять. Или девять? Вроде бы девять…

Он снова преодолел ступеньку, потом еще одну, и еще. Он не отзывался и не пытался даже смотреть перед собой. Он карабкался наверх, как улитка, встречающая преграду, чувствуя, как в нем вырабатывается что-то вроде умения рационально пользоваться своим телом, остатками своих сил.

— Ты почти у финиша, — довольным голосом произнесла стоящая наверху Пат. — Что ты можешь сказать, Джо, насчет своего грандиозного подъема? Это величайший подъем в истории человечества. Хотя нет, это не так. То же самое осуществили перед тобой Венда Райт, Эл, Эдди Дорн и Фред Зафски. Но только за тобой я наблюдала своими глазами.

— Почему именно за мной? — спросил Джо.

— Потому, что мне так захотелось из-за той твоей примитивной интрижки в Цюрихе. Когда ты все так ловко подстроил, чтобы Венда оказалась с тобой ночью в отеле. Только теперь дело будет обстоять иначе. Сегодня ты будешь один…

— Тогда… ночью… я… тоже был… один. — Еще одна ступенька. Он судорожно закашлялся. С лица капал пот, и вместе с ним его покидали последние силы.

— Венда была с тобой — не в постели, а где-то в твоей комнате. Ты просто проспал ее посещение, — рассмеялась Пат.

— Я пытаюсь… не кашлять, — сказал Джо.

Он преодолел еще две ступеньки и чувствовал, что до конца теперь близко. «Сколько времени я потратил на этот подъем?»— вдруг подумалось ему. Но ответить он все равно не смог бы.

Неожиданно он обнаружил, что кроме изнеможения он испытывает пронизывающий холод. «Когда это началось?»— подумал он. Видимо, холод уже давно проникал в его тело, а он только что заметил его.

— Господи! — сказал он, трясясь как в лихорадке. Ему казалось, что дрожат даже его кости.

Это была сильнейшая стужа, сильнее, чем холод Луны, сильнее, чем в номере отеля в Цюрихе. Тот холод был только предвестником сегодняшнего.

«Метаболизм, — подумал Джо, — основан на реакции окисления, горения. Когда он перестает действовать, жизнь кончается».

«Скорее всего, все ошибаются насчет ада, — продолжал размышлять он. — В аду царит холод, там все замерзает. Тело — это вес и тепло, теперь же вес меня уничтожает, а тепло покидает меня. Оно никогда не вернется, если только я не рожусь во второй раз. Такая судьба предназначена всему миру, и я не буду одинок».