Убили Гангрену

— Конечно. Я как-нибудь забегу к Наташке.

— Договорились. Я буду вас ждать. И напишу для вас новые стихи, — он ушел, а Ирина еще долго не могла успокоиться.

Она вспомнила неприятный сон, и ей стало совсем нехорошо. Тишина в квартире угнетала ее и не давала сосредоточиться, подумать о случившемся. Она включила радио. На ночном канале незнакомые певцы пели какие-то несуразные песни, повторяя припев по сорок раз. Песня раздражала Ирину, она выключила радио и поставила кассету с записью Поля Мориа. Под «Лунную сонату», в прекрасной эстрадной аранжировке большого мастера думалось лучше и она постепенно успокоилась.

Как преступник мог выйти на нее, Ирину? Ответа на вопрос не находилось. Почему бандиты не расправились с ее спутником? Зачем потащили ее в подъезд? Если им она была ну ж на для каких-то неизвестных ей целей, то разумнее было бы тащить ее к машине, а не в подъезд. Неужели бандиты такие уж тупоголовые? Ирина искала ответы на поставленные перед собой вопросы мучительно, но не находила.

Когда щелкнул замок входной двери, она вздрогнула и замерла посреди коридора. Только увидев Игоря, а следом за ним входящую бабу Дусю, она не выдержала напряжения кошмарной ночи и, разрыдавшись, бросилась Игорю на шею.

— Успокойся, котенок, — Игорь гладил ее по голове грязной рукой, — успокойся и все по порядку расскажи, что случилось. Судя по пробоинам в двери, здесь разгорелся бой. Как ты испугалась! Мне даже страшно за тебя.

— Зачем, — Ирина захлебывалась в рыданиях, — зачем вы… оставили меня одну?

— Все, — Игорь гладил ее вздрагивающие плечи, — все, котенок, я с тобой. Теперь с тобой ничего не случится.

Баба Дуся побежала к холодильнику, но нашла лишь пустую бутылку, тогда она метнулась в кабинет, взяла из бара бутылку какого-то заморского вина и налила полный бокал.

— Выпей, внученька, тебе сразу станет легче. У нас в доме нет ни валерьянки, ни пустырника… Но это должно тебя привести в чувство.

Ирина отпила полбокала вина, вытерла глаза и губы платком Игоря и немного успокоилась, потом уселась на диван, тесно прижавшись к Игорю, все ему рассказала.

— Зашевелился, гад! — Игорь встал с дивана и стал набивать трубку душистым табаком, а баба Дуся вытащила любимый старый кисет и принялась нюхать свой табак и громко чихать.

Ирина невольно улыбнулась, глядя на чихающую до слез старушку.

— А теперь ваша очередь поведать мне, где вы были и чем занимались, пока меня спасал поэт.

— Я не думал, что ты такая легкомысленная, котенок, — укорил ее Игорь. — Как можно ночью одной куда-то мчаться? Хорошо, что таксист оказался порядочным человеком. А могло быть и наоборот. Как можно подвергать себя такой опасности?

— Но бандиты поджидали меня у подъезда. Они знали номер квартиры. Я думаю, если бы я была дома, со мной как раз и случилось бы что-то ужасное. А тут Паша их раскидал и мы успели заскочить домой. Я позвонила Малышеву. Куда мне был еще обратиться, ведь стреляли! Игорь, объясни, как бандиты на меня вышли?

— Для меня это пока тоже загадка. Но я уверен, все разъяснится через несколько часов. Пошли, котенок, в спальню, надо немного поспать. А потом я тебе все расскажу.

* * *

Костиков лежал рядом со спящей Ириной и перебирал события последних дней. Где-то он сделал ошибку. Но где? Бандиты подосланы Толяном, тут сомнений нет. Он о Толяне знает очень немного. А что знает о нем Толян? Ему известно, что он ищет его. А подосланные бандиты? Это говорит о том, что Игорь на верном пути. Еще день-другой — и он доберется до этого мерзавца. Нужно только выяснить, каким образом Толян вышел на него. Знает, стервец, как ударить больнее — через любимую женщину. Значит, нужно торопиться, иначе этот негодяй после неудачной попытки похитить Ирину, может придумать новую пакость. Исполнителей среди подонков найти просто, достаточно пообещать тысченку-другую.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

— Баба Дуся! — крикнул Игорь из своего кабинета. — Вы не могли бы поторопиться с завтраком?

— Все готово, Горяшка, зачем так орать? Куда тебе подать еду? В кабинет? Сейчас принесу, — старушка недовольно скрылась на кухне.

Игорю стало совестно за свое отношение к родственнице и он пошел за ней следом.

— О! Манная каша — мое любимое блюдо, — соврал он, чтобы как-то загладить вину, — баба Дуся, мы с вами поработали сегодня ночью совсем неплохо, правда, не добились желаемого результат а. Но вы держались молодцом! Хвалю.

— Не подлизывайся. Я уже простила тебя за хамство.

Игорь недоуменно поднял на нее глаза.

— Не таращь свои ясные младенческие глазенки. Признайся — нахамил старухе. Я тебе не прислуга, а подчиненная. А хозяин своих работников обижать не должен.

— Виноват, баба Дуся. Теперь завтраки буду готовить себе сам.

— Мели, Емеля, твоя неделя. Когда это ты готовил?

— Как же! Яичницу…

— На яичнице долго не проживешь. Много яиц кушать вредно. Подрывает печень. Так по телевизору сказала дикторша, что об нашем здоровье печется.

— Когда вы успеваете смотреть еще и телевизор? — удивился Костиков, быстро расправляясь с кашей.