Убить Ангела

Яд, содержащийся в жале этого скорпиона, которого также называют «смертельным охотником», способен убить человека или вызвать очень опасную аллергию. Есть у этого членистоногого и другая любопытная особенность: в полной темноте, особенно в теплой и влажной среде – например, во рту, – он замирает в неподвижности. Однако, когда Пао его выплюнул, резкое изменение условий привело скорпиона в ярость. Если бы Коломба не упала, жало на его хвосте вонзилось бы ей под кожу, но, к счастью, оно только задело крючок ее бюстгальтера.

В следующий час в квартире царила неразбериха. Пао осушил три стакана молока и, то и дело заходясь истерическими рыданиями, рассказал о женщине без лица. Коломба даже не попыталась переубедить магистрата, который, понятное дело, решил, что мальчику приснился страшный сон: женщина без лица велела ребенку вызвать госпожу Каселли – ну-ну, а как же иначе. Разумеется, оставалось невыясненным, как в Рим попал африканский скорпион, но с этим предстояло разобраться природоохранной полиции[44].

Решив было, что ей удалось избежать встречи с Сантини, Коломба тут же столкнулась с ним лицом к лицу. Впалые щеки полковника посерели от щетины, и выглядел он так, будто спал одетым.

Они покинули квартиру вместе, и Коломба приготовилась к открытому столкновению. Однако, пока они не вошли в какой-то бар, Сантини молча шел с ней бок о бок. Помахав удостоверением, он прогнал из-за одного из столов влюбленную парочку, занял их место и пригласил Коломбу к нему присоединиться, а затем заказал для обоих граппу.

– Я не люблю граппу, – сказала Коломба.

– Сегодня все равно ее выпьешь, – ответил он и поднял свой бокал. – За Альфонсо, которому не повезло с тобой работать.

Коломба с трудом проглотила граппу, и пахучее спиртное тут же ударило ей в нос.

– Ты его знал?

– До того как меня перевели в следственное управление, он работал на меня в мобильном подразделении. Звезд с неба не хватал, но и не заслуживал, чтобы его убили. А ведь его убили, верно? Убили из-за того, что ты втянула его в несанкционированное расследование теракта.

– Его убили, потому что он выполнил свой долг. Только из-за этого.

Сантини заказал еще граппы.

– Вот мы и вернулись к нашим обычным разногласиям, – сказал он. – Ты веришь, что полицейские должны исправить все зло на земле, а я считаю, что дело обстоит соверше-е-енно иначе. – Сантини стукнул об стол пустым бокалом, и Коломба вдруг поняла, что он пьян. В стельку. Раньше она этого не заметила, потому что он отлично держался, не запинался и не шатался при ходьбе. – Мы да карабинеры – единственные, кто удерживает страну над пропастью, Каселли. Только благодаря нам она не превратилась в еще больший притон. Мы непогрешимы? Нет. Мы ошибаемся, лжем и воруем, как и все прочие люди, но мы защищаем мир от худшего зла. Только ты… больше так не считаешь. Ты потеряла веру.

– Если бы ты знал, что за всем этим стоит, Сантини…

– Нет. Уже проходили. Я послушал тебя и поплатился ногой и карьерой. На сей раз я не желаю ничего знать. – Он преувеличенно покачал головой. – Возможно, ты права и твое расследование спасет мир, и я обещаю, что не стану тебе мешать. Я ничего не знаю. Такой вот у меня талант – ничего не знать. Но если ты впутаешь в свои дела еще кого-то из наших, клянусь Богом, я тебя уничтожу. – Он уставился на нее красными глазами. – Я знаю, как это сделать, Каселли.

– А что на этот счет думает Курчо?

– Курчо ничего не знает. – Сантини пьяно рассмеялся. – Или, по крайней мере, хочет, чтобы мы в это верили. И ничего не обсуждает. В отличие от тебя он знает свое место.

– Кажется, тебе стоит пойти домой и как следует выспаться.

– Кажется, уйти стоит тебе, а я останусь здесь, – сказал Сантини и заказал очередную граппу.

Коломба развернулась и ушла, но, когда она добралась до отеля, оказалось, что Данте куда-то уехал, оставив ей записку с просьбой не беспокоиться.

Разумеется, Коломба забеспокоилась и была бы обеспокоена еще больше, знай она, куда он направился.

12

Тюрьма Ребиббиа, так сказать, едина в четырех лицах, хотя, кроме заключенных и персонала, об этом почти никто не знает. Заключенные содержатся в четырех разных блоках в зависимости от пола, возраста и статьи приговора, а сразу за воротами, в сотне метров от корпусов, есть даже футбольное поле. Туда-то под покровом почти кромешной темноты и вывел скованного наручниками Немца отряд тюремной полиции, облаченный в защитное снаряжение.

С его ареста прошло больше года, но итальянским властям так и не удалось установить, действительно ли Немец родом из Германии. Известно было только, что этот человек – последний уцелевший сообщник Отца, по крайней мере из тех, кто работал с ним в семидесятые, а также что ему около шестидесяти лет и тело его почти сплошь покрыто шрамами от холодного и огнестрельного оружия.