Убить легко

— Видите ли, от разговоров с людьми остается определенное впечатление. Сестра Хопкинс казалась как нельзя более чистосердечной и откровенной. Но у меня такое ощущение, что она о чем-то умалчивает. Это не обязательно что-то важное. Вероятно, это не имеет никакого отношениям совершенному преступлению. Но она говорит не все, что знает. Мне также кажется, что это «что-то» — что бы это ни было — не делает чести Мэри Джеррард.

Тед только беспомощно развел руками. Пуаро вздохнул:

— Оставим пока это. Со временем я узнаю правду.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Пуаро с интересом смотрел в длинное, подвижное лицо Родерика Уэлмана и быстро дал ему в уме безошибочную оценку: комок нервов. Действительно, нервы Родди находились в самом плачевном состоянии: его руки подергивались, глаза были налиты кровью, а голос звучал хрипло и раздраженно. Визиту детектива он отнюдь не обрадовался, но Пуаро проявил спокойную настойчивость.

— Я надеюсь, вам не неприятно, что я пытаюсь помочь мисс Элинор Карлайл?

— Нет, конечно, нет, но…

— Но что я могу сделать, хотите вы спросить? Я могу попытаться выяснить истину и, возможно, обнаружу факты, которые помогут обвиняемой.

Во взгляде Родди промелькнуло сомнение, и он вздохнул:

— Ах, если бы…

Пуаро продолжал:

— Вы поможете мне, если скажете, что лично думаете обо всем этом деле.

Родди встал и беспокойно зашагал по комнате.

— Что я могу сказать? Все это так абсурдно, так фантастично. Чтобы Элинор, Элинор, которую я знаю с тех пор, как она была ребенком, кого-то отравила! Да еще из ревности? Даже мысль об этом смешна, но как убедить в этом присяжных? Они верят только фактам, а факты против нее.

Пуаро задумчиво кивнул.

— Вы, мистер Уэлман, человек с сердцем и умом. Факты осуждают мисс Элинор Карлайл. Вы, с вашим знанием ее характера, оправдываете ее. Так что же, по-вашему, произошло в действительности? Что могло произойти?

Родди являл собой картину полнейшей растерянности.

— Тут сам черт ногу сломит! Полагаю, медсестра не могла сделать этого?

— Она не приближалась к сандвичам, это доказано, и не могла отравить чай, не отравившись сама. В этом я абсолютно уверен. Кроме того, зачем ей было убивать Мэри Джеррард?

Родерик воскликнул:

— Зачем кому бы то ни было убивать Мэри Джеррард?

— В этом, — согласился Пуаро, — самая загадочная сторона дела. Ни у кого не было причин убивать Мэри Джеррард (кроме Элинор Карлайл, добавил он про себя). Следовательно, по логике вещей, Мэри Джеррард не была убита. Но, увы, она убита. Я заранее прошу у вас прощения, мистер Уэлман: так трудно быть одновременно детективом и настоящим джентльменом. Приходится говорить неприятные вещи, задавать людям вопросы об их личных делах, даже об их чувствах. Поймите мое положение, Мистер Уэлман. Тогда мы быстро покончим с тягостной темой, чтобы больше к ней не возвращаться. Правда ли, мистер Уэлман, что вы, скажем, были увлечены Мэри Джеррард?

Родди стоял у окна. Машинально играя кистью от шнура шторы, он ответил:

— Да.

— Вы были даже влюблены в нее?

— Полагаю, что да.

— Значит, вы в этом не уверены?

Его собеседник замялся.

— Не знаю… Она была так прелестна. Как мечта, как сновидение… Было во всем этом что-то нереальное. Как только я впервые увидел ее, я сразу потерял голову… Просто какое-то безумие. А сейчас все ушло, кончено, словно ничего и не было…

Пуаро кивнул.

— Я понимаю. Вас не было в Англии в момент ее смерти?

— Нет. Я уехал за границу 9 июля и вернулся 1 августа. Телеграмме Элинор пришлось попутешествовать за мной. Я поспешил домой, как только получил это известие.

Пуаро больше не расспрашивал, вместо этого он заговорил сам:

— Да, такова жизнь. Весеннее утро, девичье личико — и все упорядоченное, налаженное существование летит кувырком. Что, собственно говоря, знали вы о Мэри Джеррард, мистер Уэлман?

Родди ответил с запинкой:

— Теперь я вижу, что очень мало. Мне кажется, она была доброй и милой, но, по сути дела, я не знаю ничего, абсолютно ничего. Наверное, поэтому у меня нет чувства утраты… Да, она была мила, не особенно умна, судя по всему… В ней, впрочем, была утонченность, необычная для девушки ее класса.

— Не была ли она из тех, кто невольно наживает себе врагов?

— Нет, нет, — энергично покачал головой Родди. — Не могу представить себе, чтобы кто-нибудь по-настоящему ненавидел ее. Но какая-то недоброжелательность, конечно, была, письмо доказывает это.

Пуаро встрепенулся.

— Какое письмо?

Родди вспыхнул, по-видимому, досадуя на себя за неосторожно вырвавшиеся у него слова.

— О, ничего важного.

Пуаро повторил свой вопрос более настойчиво:

— Какое письмо, мистер Уэлман?

— Анонимное письмо, — крайне неохотно ответил тот.

— Когда оно пришло? Кому было адресовано?

С явным нежеланием Родди дал требуемые разъяснения.

— Интересно, — пробормотал Пуаро. — Могу я взглянуть на это письмо?

— Я сжег его. Ничего другого оно не заслуживало.

Пуаро досадливо прищелкнул языком и продолжал расспросы:

— И, получив это письмо, вы с мисс Карлайл поспешили в Хантербери?

— Да, мы поехали туда. Я бы не сказал, что мы особенно спешили.