Убить пересмешника (To Kill a Mockingbird)

Men's stiff collars wilted by nine in the morning.	Крахмальные воротнички мужчин размокали уже к девяти утра.
Ladies bathed before noon, after their three-o'clock naps, and by nightfall were like soft teacakes with frostings of sweat and sweet talcum.	Дамы принимали ванну около полудня, затем после дневного сна в три часа и все равно к вечеру походили на сладкие булочки, покрытые глазурью из пудры и пота.
People moved slowly then.	Люди в те годы двигались медленно.
They ambled across the square, shuffled in and out of the stores around it, took their time about everything.	Разгуливали по площади, обходили одну лавку за другой, всё делали с расстановкой, не торопясь.
A day was twenty-four hours long but seemed longer.	В сутках были те же двадцать четыре часа, а казалось, что больше.
There was no hurry, for there was nowhere to go, nothing to buy and no money to buy it with, nothing to see outside the boundaries of Maycomb County.	Никто никуда не спешил, потому что идти было некуда, покупать нечего, денег ни гроша, и ничто не влекло за пределы округа Мейкомб.
But it was a time of vague optimism for some of the people: Maycomb County had recently been told that it had nothing to fear but fear itself.	Но для некоторых это было время смутных надежд: незадолго перед тем округу Мейкомб объяснили, что ничего не надо страшиться, кроме страха2.
We lived on the main residential street in town -Atticus, Jem and I, plus Calpurnia our cook.	Наш дом стоял на главной улице жилой части города, нас было четверо - Аттикус, Джим, я и наша кухарка Кэлпурния.
Jem and I found our father satisfactory: he played with us, read to us, and treated us with courteous detachment.	Мы с Джимом считали, что отец у нас неплохой: он с нами играл, читал нам вслух и всегда был вежливый и справедливый.
Calpurnia was something else again.	Кэлпурния была совсем другая.
She was all angles and bones; she was nearsighted; she squinted; her hand was wide as a bed slat and twice as hard.	Вся из углов и костей, близорукая и косила; и рука у неё была широкая, как лопата, и очень тяжёлая.
She was always ordering me out of the kitchen, asking me why I couldn't behave as well as Jem when she knew he was older, and calling me home when I wasn't ready to come.	Кэлпурния вечно гнала меня из кухни и говорила, почему я веду себя не так хорошо, как Джим, а ведь она знала, что Джим старше; и она вечно звала меня домой, когда мне хотелось ещё погулять.
Our battles were epic and one-sided.	Наши сражения были грандиозны и всегда кончались одинаково.
Calpurnia always won, mainly because Atticus always took her side.	Кэлпурния неизменно побеждала, больше потому, что Аттикус неизменно принимал её сторону.
She had been with us ever since Jem was born, and I had felt her tyrannical presence as long as I could remember.	Она жила у нас с тех пор, как родился Джим, и, сколько себя помню, я всегда ощущала гнёт её власти.
Our mother died when I was two, so I never felt her absence.	Мама умерла, когда мне было два года, так что я не чувствовала утраты.
She was a Graham from Montgomery; Atticus met her when he was first elected to the state legislature.	Она была из города Монтгомери, урождённая Грэм; Аттикус познакомился с нею, когда его в первый раз выбрали в законодательное собрание штата.