Убойная примета

Преступник ничего не взял – кроме документов из маленькой сумочки, которая валялась рядом с трупом. Хотя, возможно, документов она с собой и не брала… Сумочка обожжена, цвет непонятен, но похож на красный… В ушах жертвы – маленькие золотые серьги, на обуглившемся пальце – кольцо. Постовенцев пригляделся к лицу, торопливо записывая приметы. На челюстях отсутствовали зубы: один на верхней, два на нижней.

– Ей что, зубы выбили? – уточнил следователь.

Эксперт покачал головой.

– Ранее были удалены. Видишь, осколков нет, и другие зубы уже успели чуть съехаться. Кстати, Максим, можешь написать – сверху справа две коронки на коренных зубах, металл.

– Спасибо.

– Есть такие в твоей картотеке, Макс?

– Точно нет.

– Жопа! – сказал Королев. – Седьмая, да еще и неустановленная. Виктор Саныч, а у вас никто не пропадал, а?

Мелешко был мрачнее тучи и даже не ответил – просто покачал головой. Что ж такое, как прокляли его район, подумал он теми же словами, что и недавно Постовенцев. Опять завтра «всеобщий сход», опять он худший и не проводит работу с населением… Чтоб он сдох, этот убийца!

После осмотра места происшествия, сбора вещдоков, получения объяснений у перепуганных рыбаков прошло около трех часов. Дальше механизм был ясен и отработан…

Максим не отказал себе в сомнительном, но все же удовольствии позвонить сразу по прибытии Газиеву и доложить обстановку, а потом выслушать душевные проклятия в адрес как убийцы, так и рыбаков. Заодно и указания получил – утром Демьяненко и Дягилев вместе с Мелешко вернутся сюда, а первоочередной задачей Постовенцева является установление личности погибшей. В этом смысле – хорошо, что выехали не Терещенко и не Березяк…

Оставив Мелешко с постановлением о назначении СМЭ дожидаться приезда «похоронной команды» и возвращаясь в отдел вместе с Королевым и задремавшим на заднем сиденье судмедэкспертом, Постовенцев думал, где и что они проглядели. Семь убитых одним и тем же способом. Стабильно. Каждый год. Почти на одном и том же месте. Трижды хутор и окрестности выворачивали сверху донизу – безрезультатно. Недоработки… может быть, но неужели этот псих умнее всех? Мелешко жаль, сегодня такой перекошенный стоял…

В дежурке ему сообщили, что Терещенко уже сменился после суток (верх цинизма!), а Березяк пока на краже в поселке им. Первого Мая. Пока совещание, пока доклад, пока обсудили с ребятами, пока первая чашка кофе… Теперь – заполнение карточек на неопознанную, составление запросов. Спать хочется так, как будто уже ночь…

В дверь постучали. Постовенцев, только присевший на стул, крикнул: «Входите!» – и, увидев вошедшую, мысленно застонал – при этом от души надеясь, что на его лице не возникла гримаса ужаса. В кабинете вновь появилась Ведиляева А. А.

«Боже, – подумал он, – за что еще и ее…»

– Здравствуйте, – говорить весело никто не обязывал, поэтому приветствие вышло мрачным. – Чем обязан?

– Предложите мне присесть.

– Присаживайтесь, – обреченно сказал капитан. Старая песня о главном-2… – Слушаю вас.

– Попрошу вас записывать. С прошлого раза вы так и не научились?

– Изложите… – бороться с ней было бесполезно. – Хорошо, в чем дело? Печатаю на компьютере, с вашего позволения.

– Разумеется. У меня пропала дочь.

– О господи, – не удержался Постовенцев, – опять не можете зайти в дом без милиции? Анастасия Александровна, если вы…

– …Я не знаю, где она.

Капитан вдруг отметил, что бабка держится не так, как в прошлый раз – волнуется, и, как ни старается скрыть дрожь в голосе, на словах «пропала» и «не знаю» промелькнула неподдельная, искренняя тревога.

– Она ушла из дома своего сожителя две недели назад. На работу. И с тех пор ее никто больше не видел. Она действительно ушла, я провожала ее на автобус. Аня, – голос снова дрогнул, – хорошая девочка, несмотря на то что сбежала от меня тогда. Ее нет две недели, телефон недоступен… я уже сидела до последнего, не приходила к вам, ждала…

У Максима начали закрадываться нехорошие сомнения.

– А к сожителю ездили?

– Конечно. Он во дворе вашем. Он пил все это время… думал, бросила она его. Вчера, – Ведиляева вздохнула, – вечером я к нему приехала, из запоя вывела. Трясет его, но со мной пошел, показания давать, или что там надо…

– А в чем она уехала из дома?

– Платье красное, сверху белый жакет, с собой сумочка… маленькая… тоже красная, и босоножки красные.

– Украшения на ней были?

Вопрос был задан уже обреченным тоном. Седьмой труп опознан.

– Да, в ушах серьги золотые, маленькие такие, с камешками, и на пальце кольцо, тоже золотое, с цветком.

– Анастасия Александровна…

Ведиляева – теперь уже не «карга» и не «бабка», а почтенного возраста женщина со строгим лицом, – замерла. Даже руки перестали дрожать.

– Я вас слушаю, – спокойно произнесла она.

– А зубы у вашей дочери все были целые?

– Нет. Не хватало правого переднего клыка. Верхнего. И двух зубов внизу, клыка и следующего. И две металлических коронки на коренных. Тоже сверху, справа.

– Анастасия Александровна… Нам… нам нужно будет проехать на опознание.

– Хорошо.