Участники

Ну вот. Огромный Китай проиграл войну маленькой Японии, министр Ли Хунчжан подписал унизительный мир, и все заговорили, что, мол, неплохо бы и нам повторить путь Японии. Решили для начала организовать более-менее современную армию, чтобы не проигрывать так позорно в будущих, явно назревающих, войнах. Но на деньги, на которые собирались построить современный флот, императрица Цыси, она эти деньги присвоила, отреставрировала свой летний дворец Цин-и юань «Сад чистых, подернутых рябью вод». Там был большой парк с насыпными холмами, разделенный тремя искусственными озерами, которые назывались «Южное», «Северное» и «Среднее море». Тогдашний официальный император Гуансюй, племянник и приемный сын Цыси – там все сложно с их семейным древом – издал декрет о восстановлении этого дворца, «Подобный дар – самое меньшее, что Китай может преподнести великой императрице», а заодно и переименовал его в Ихэюань – «Парк процветания и гармонии». Одним из украшений была мраморная лодка, построенная императором Цаньлуном для своей матери, которая жутко боялась воды. В этой лодке вдовствующая императрица Цыси любила завтракать.

Запивать эту еду лучше пивом. Здесь варят отличное пиво. Ты пьешь? Попробуй, тебе понравится.

Костя мысленно перебирает список книг, который он составил из рекомендаций в инстаграме. Точно! Там была книга об императрице Цыси. «Наложница, изменившая судьбу Китая», кажется, так.

Когда Андрей возвращается, на столе уже стоит пара огромных тарелок с салатами.

– Бери, это общее.

Парни берут палочки и ловкими жестами накладывают себе салатов: огурцы, порубленные мелкой соломкой, с капустой, мясом и острым кунжутным соусом.

– Костя – детектив, – говорит Андрей, обращаясь к Артуру, – он расследует исчезновение Иры. Вы с ней знакомы? Мать Саши.

– Я не говорил, что расследую исчезновение Иры.

– Это не сложно. Ты не первый, кого Савельев отправляет. – Андрей смотрит внимательно. – Он не говорил? Зря.

– А был кто-то еще?

– Скажем так. Савельеву нужны доказательства моей причастности. Неопровержимые доказательства. Иначе у него связаны руки. У меня тоже, знаешь ли, есть знакомые и друзья.

– А ты причастен?

Китайский фонарик над головой дает тусклый свет, но Костя замечает, как парни переглядываются. Этот взгляд становится последней каплей. Картинка вдруг складывается: то, как они едят, передают друг другу приправы или соевый соус – передают без вопроса, даже без взгляда, как бы угадывая заранее, что другому понадобится в следующий момент. Как рассчитаны эти жесты. Как будто они едят так каждый день уже много лет.

«Они сообщники? – немного не веря своему открытию, думает Костя. – Любовники? Партнеры?» Он перебирает слова, пробует их на вкус, но ни одно не подходит. Ни каждое из них по отдельности, ни вместе, они не отражают вот этих взаимоотношений.

– Скажем так, – Андрей делает большой глоток пива и вытирает рот салфеткой, которую ему передал Артур, – это было бы слишком просто. В конце концов, это твоя работа – выяснить, что случилось, а мне, как главному подозреваемому, нет никакого доверия.

– Расскажи, как вы познакомились?

– Нет. Во-первых, тебя это не касается. Кто ты такой, чтобы я рассказывал тебе о других людях. Нет. Ты не представитель закона. И мы не в кино.

– Ну я попробовал.

– Ты парень, которого нанял Савельев, – говорит Андрей, ловко отправляя салат в рот.

Он жует и смотрит прямо, не отводя взгляда от Константина. Пауза должна подчеркнуть, какое именно место он занимает в иерархии.

– Во-вторых, это никак не поможет твоему расследованию. А в-третьих, это вообще неправильный вопрос.

– А какой вопрос правильный?

– Что есть эта вещь. Ты уже задавал этот вопрос вслух? А кому выгодна ее смерть?

– Кстати, – как бы между делом замечает Артур, – а ты уже знаком с Сашей?

Они снова едут в такси. Играет популярный джаз. Андрей сел на переднее сиденье и снова углубился в переписку в телефоне. Парни на заднем сиденье молчат. Это тягостное молчание. Костя крутит в руках телефон. Включает, открывает ВКонтакте, проверяет сообщения, вырубает. Снова включает, чтобы проверить телеграм. Замирает над ним, просто листая ленту, но думает о том, как прошел ужин.

Все происходит слишком быстро, и он не успевает. Расстановка сил изменилась. Он иначе планировал этот разговор. Он должен был контролировать ситуацию, он должен был задавать вопросы, должен был давить и манипулировать. Руки слегка подрагивают. Конечно, за неделю, что изучал Андрея, он понял, что Андрей не так прост, как кажется. Но он надеялся на другое. Он надеялся на испуг. Надеялся застать его врасплох.

Застать врасплох, надавить и если и не получить признание, то как минимум узнать что-то, за что можно зацепиться, найти ниточку, которую можно размотать. Так он себе это представлял.

Ладони вспотели. Он незаметно проводит рукой по колену. Потом осторожно поворачивает голову, чтобы посмотреть, не смотрит ли Артур. Не видит ли его волнения.