Учебник житейской науки (СИ)

Огромный сад, в котором вечно царила тишина, вовсю сиял зеленью густых крон деревьев, среди которых изредка мелькали тени. Совсем тонкие деревья, юные и свежие, росли вдоль грунтовых дорожек сада, что испещрили его, подобно паутине. Более же высокие, необъятные деревья бросали спасительные тени на широкие скамьи со спинками. Солнце сюда редко пробивалось, но растениям словно это и не было нужно.

Гастон прогуливался по саду под присмотром слуг хозяина особняка, вяло следя взглядом за Оливером, который, полный щенячьего восторга, носился меж деревьев, оглашая тихий сад лаем. Грунт под ногами охотника слабо шелестел. Давящая тишина раздражала и без того натянутые до предела нервы брюнета. Замерев на границе сада, что был окружён высокими решётками, Гастон поднял мрачный взгляд на темнеющий лес, что так и манил его, так и звал, но вырваться из цепких лап своего нынешнего хозяина мужчина не мог. Взявшись за решётку, Гастон её слегка потянул на себя и скривил губы – сила его уменьшилась. И если раньше он бы погнул эти железяки в два счёта, то теперь ему это было не дано. А меж тем золотой ошейник на горле чуть сдавил его, и охотник был вынужден отстраниться и отказаться от своей идеи. Ему нужно было поговорить с этим высокомерным выскочкой, он хотел обратно, в свой новообретённый дом.

Вот уже месяц прошёл с того момента, как он был переведён в новую камеру. Та хоть и была уютна и прекрасна, но вечные решётки добивали его. Ранее сильный мужчина готов был сломаться под гнётом того, что на него свалилось. Раньше его не интересовали такие вещи, как книги, как природа. У него на уме было только одно – он сам. Его красота, его сила, его превосходство. Но в одно мгновение это всё исчезло из-за какого-то ублюдка! Взвыв от безысходности, Гастон ударил по прутьям, отчего подбежавший к нему Оливер со скулежом отошёл в сторону. Ошейник охотника слабо загудел и завибрировал, грозясь сжаться и задушить мужчину, но он был слишком разгневан, слишком зол, чтобы реагировать на это.

Тремя днями ранее к нему зашёл его хозяин. Как всегда холодный, отталкивающий и пугающий, но неизменно притягивающий к себе взгляд. Охотник повернулся на кровати и перевёл на него скучающий взгляд.

– Сегодня вечером ты будешь ужинать со мной. – без приветствий и прелюдий заявил мужчина, оправив плащ и опустившись в кресло. Его идеальная осанка, чуть вздёрнутый подбородок, тонкие кисти, длинные пальцы, украшенные перстнями, подтверждали его Абсолют. Тот, какого Гастон никогда не знал и никогда бы не узнал, если бы не эта надменная сволочь, сидящая перед ним в кресле.

– Ты меня за кого принимаешь? – огрызнулся охотник, садясь на кровати и впиваясь взглядом в хозяина особняка.

– За своего раба. – надменно улыбнулся мужчина, чуть вскинув бровь, отчего его прекрасное лицо ничуть не стало хуже – наоборот. – А раб должен слушаться своего господина. Так что, ты будешь ужинать со мной.

– Нет. – отрезал Гастона и, отвернувшись от хозяина, рухнул на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Как же хотелось задушить этого выродка, но ведь он убьёт охотника до того, как тот хоть пальцем пошевелит.

Мужчина уже не видел, а на губах хозяина расплылась улыбка, не обещающая ничего хорошего, змеиная.

Тем же вечером Гастон пожалел о сказанном. Он лежал на кровати, закинув руки за голову и смотря в потолок, когда его тело отказалось его слушаться. Его сдёрнуло с кровати мощной, непередаваемой силой и проволокло к шкафу, в который он врезался скулой. Руки его сами распахнули дверцы гардероба и достали оттуда тёмно-зелёную тунику и брюки. Мужчина сопротивлялся той силе, что дёргала его за ниточки, как марионетку. Он почти сорвал с себя одежду, что была на нём, затем принявшись напяливать тунику и брюки. Не успел он даже подумать о том, что надо натянуть сапоги, как его рвануло к двери, ведя как на поводке. Двери распахнулись, и мужчина вылетел в коридор. Слуг кругом не было, в особняке царила тишина.

Спотыкаясь, сбивая пальцы ног о гранитный пол и лестницы, Гастон шёл туда, куда его вела невидимая рука. Споткнувшись, а может и не самостоятельно, охотник пролетел один лестничный пролёт и упал ничком на пол, чувствуя, как саднит в плече, а рука взрывается болью. Его вновь дёрнуло вверх, и, спотыкаясь, прижимая к себе руку, Гастон поплёлся дальше. Его вытолкнуло в трапезную, где царила интимная полутьма. Под потолком, в огромной люстре сияли свечи, несколько канделябров освещало роскошно накрытый стол. В кресле с высокой спинкой восседал хозяин особняка, смотря на Гастона с довольной, змейской усмешкой:

– Я рад, что ты соблаговолил составить мне компанию.

Набравшись сил, Гастон смачно плюнул на стол. Зрачки сидящего за столом мужчины тут же превратились в узкие щёлочки, а по телу Гастона поползли сотни мурашек – по полу прошлась волна ледяного сквозняка. Его рвануло, вниз, на пол, поставив на четвереньки. Перед ним опустилась тарелка с изысканным супом и блюдце с молоком.

– Приятного аппетита. – Холодно произнёс мужчина.