Учение Никласа Лумана о коммуникации

ращаются друг с другом как индивиды, т.е. как различные личности, и

определяют свои реакции в зависимости от суждения о личности, а не о

ситуации».341 Неспособность воспринимать ситуацию затрудняет мораль-

ной регуляции встраиваться в функционально дифференцированные про-

цессы общества. Мораль скорее стремится на основе индивидуального

нормирования преодолеть функциональную дифференциацию и благода-

ря этому выступает важным интегрирующим фактором социума – в той

мере, в какой не вступает в конфликт с принципом функциональной

дифференциации.

Мораль представляет собой сложный механизм социальной коорди-

нации и, по убеждению Лумана, не может сводиться к «применению ра-

зумно обосновыванных правил». Мораль производит особый тип норм, ибо зависит не от нормирования, а от кодирования, которое основывано

на различении уважения и неуважения (Achtung/Missachtung). Мораль-

ный код (хорошо/плохо) «перпендикулярен» языковому (да/нет), так как

каждая языковая оферта может быть как принята, так и отклоне-

на.Моральный код способен создавать столь же сложные комбинации

кондиционирования жизненных практик, как и язык. Эта комплексность

основана на оценке поведения Ego и Alter в рамках социального про-

341 Там же. С. 244.

193

странства. Редукции морали формулируются как условия уважения или

неуважения – будь то в форме поведенческих предписаний или в форме

списка добродетелей и грехов, в форме целей или правил. «Медиумом

мораль становится благодаря отсылке к условиям, при которых люди

уважают или не уважают себя и других».342 Мораль является обществен-

ной универсалией, с помощью которой человек реагирует на невероят-

ность принятия коммуникативно навязываемого смысла, - в случаях, ко-

гда не существует «вещественных» оснований для его принятия. Значе-

ние морализации коммуникации должно быть особенно большим в про-

стых обществах, которые еще не создали ориентацию на правилах, не го-

воря уже о «субъективных» ценностях, а довольствуются конкретной

квалификацией людей и их поведения от ситуации к ситуации.

Луман отмечает, что по мере эволюции общества возникают все но-

вые уровни доступа для морального кода: если в примитивных обществах

грех воспринимается как судьба, то с появлением рефлексивности мора-

ли происходит следующее: как только некто (а именно, мудрец) сообща-

ет, при каких условиях следует уважать/не уважать, –моральный код

становится тотальным, индивид рефлексирует свое поведение, что, с од-

ной стороны, дисциплинирует моральные требования, а с другой – делает

неизбежными моральные конфликты. Асимметризация социального уров-

ня системы ведет к размежеванию моральных требований для различных

слоев общества. Наконец, начиная с эпохи Средневековья мораль благо-

даря введению исповеди оказывается под контролем сознания. Она начи-

нает оценивать «внутреннюю» сторону поведения. Это предполагает, что

каждый знает правила и, контролируя себя, делает выбор: уважать или

нарушать правила морали. Луман рассуждает: «Совместное давление

теологии и морали стимулирует требовать от себя раскаяния (contritio) и

способствует развитию в обществе священнической машинерии мораль-

ного консультирования».343

Луман очерчивает этапы социальной эволюции морали в европей-

ской культуре. В Новое время параллельно с развитием символически ге-

нерализируемых медиа, происходит спецификация приписывания мо-

342 Там же. С. 397.

343 Там же. С. 247.

194

ральных действий, выступающая условием их моральной квалификации.

К морали предъявляется требование особого внутреннего настроя (сен-

тиментализм), и по мере субъективизации мораль отъединяется от соци-

ального статуса. В 17-18-м веках происходит теоретическая и психологи-

ческая проблематизация морали. С распространением книгопечатания

распадается единство морали и религии. Религия уже не рассматривается

как полноценная концепция мироздания, а лишь как коммуникация осо-

бого вида, наделенная особыми функциями.

В современном обществе морализирование распространено так же, как и раньше. Но мораль, считает Луман, уже не способствует обще-

ственной интеграции, как и религия. Используемый код «добро/зло» ста-

новится все более пустым. Ибо в современном обществе отсутствует кон-

сенсус относительно критериев, по которым приписываются ценности

добра и зла. Конкретные программы и правила, которые определяли бы, какое поведение можно оценивать позитивно, а какое негативно, больше

не предписываются ни религией, ни моралью. В поликонтекстуальном

мире им уже нельзя следовать единогласно. Но на смену морали не при-

ходит аморальность. Просто возникает все больше моральных оснований

отвергать формы, которые обоснованны столь же морально.

Этой социальной неадекватности морали на семантическом уровне

соответствует индивидуализация морали, ее переориентация на внутрен-

нее убеждение (в противоположность внешнему принуждению), т.е. на

самомотивацию. Индивидуальная этика отчуждена сегодня как от рели-

гии, так и от права. Если в современном обществе– в таких специальных

сферах деятельности, как экономика, политика, медицина, журналистика