Учение о боговдохновенности. Мартин Лютер и его место в экуменической проблеме боговдохновенности

Ведь поскольку Бог, создатель разума и языка, захотел в Писании и с помощью Писания сообщить людям о Своей сущности и воле и наставить их для вечного спасения в учении о вере и нравах, поэтому Он также захотел, чтобы Писание было совершенным и ясным.[160]

В данном случае Герхард придерживался диалектики Лютера в отношении концепции боговдохновенности. В отношении спасительной доктрины та forma interna essentialis, которую мы обнаруживаем в Писании, является непогрешимой и совершенной, в отличие от forma externa accidentalis. Лютер говорил о различии не только res и verba, но также и разнообразных res на разных богословских уровнях. Для Герхарда, наоборот, все библейское res богодухновенно и совершенно. В нем все соответствует божественной истине; в Библии этому ничто не противоречит. Следовательно, Герхард воспринимал Писание как текст articuli fidei, знание которого необходимо для спасения:

Ведь поскольку все Писание произошло от непосредственного дыхания Святого Духа и боговдохновенно, поэтому также все в нем сообразно с истиной и наилучшим образом с собою согласно, так что ничто в нем не выступает противоположное, или противоречивое, или с собою расходящееся. Статьи вероучения, … познание которых всем необходимо для спасения, передаются в Писании понятными и ясными словами.[161]

Герхард строго придерживался инструментальной теории библейской боговдохновенности, которая, однако, еще не стала теорией устной боговдохновенности. Данная теория не связана с прямой диктовкой. Боговдохновенность рассматривается как послушание Святому Духу, который оказывает прямое влияние на писателя. Теория устной боговдохновенности обычно рассматривается на трех уровнях — impulsus ad scribendum, suggestio rerum и suggestio verborum. Два первых имеют прямое отношение к теории Герхарда, последний же с ней не связан, хотя Герхард и считал, что Бог руководил писателями и ограждал их от ошибок.

Со временем учение Герхарда полностью исчезло из богословия ортодоксальных лютеран. Иоганн Фридрих Кениг (ум. 1664) отождествлял res с verba или litera. Через Писание даруется благодать: не только божественное учение, но и библейские слова являются божественным «знанием к спасению»:

Главное — это триединый Бог, вдохновляющий не только события, но даже сами слова Писания…[162]

Определение Писания таково: Священное Писание — это Слово Бога, запечатленное письменно непосредственным внушением Святого Духа с помощью пророков в Ветхом, евангелистов и апостолов в Новом Завете, чтобы таким образом человек был образован для спасения.[163]

Поскольку Кениг считал Писание истинным средством благодати, он подчеркивал самодостаточность, истинность и непогрешимость Библии. Он развивал теорию качеств (affectiones) Писания для того, чтобы поддержать авторитет Библии и таким образом противостоять католическому учению. Позже и другие ортодоксальные лютеранские богословы стали использовать данную теорию affectiones.

В соответствии с учением Кенига, Писание обладает своими важными качественными характеристиками. К таковым относятся: его непогрешимость в вопросах истины как с догматической точки зрения, так и с недогматической, его совершенство откровения в Библии и ясность Писания:

Из первичных особенностей Писания первой было его божественное влияние, второй — безошибочная его же истина в вещах как касающихся учения, так и не касающихся его …третьей — постоянная сообразность, четвертой — совершенство откровения, …пятой — ясность, …шестой, …седьмой, …восьмой, …девятой…[164]