Читаем Ученик афериста (СИ) полностью

Когда же горничная, едва ли не кланяясь, вытерла слезы (вот уж бедная женщина, так переживать за сохранность мебели, которую протирала полиролью) и поспешно удалилась, прикрыв дверь, я достал волшебную палочку.

— Репаро.

Дверца скрипнула и встала на место, как влитая. Открыв и закрыв ее пару раз и убедившись, что она исправна, я сунул палочку в карман джинсов и глянул в сторону открытой балконной двери, из которой в комнату попадал прохладный ветерок.

Старик Сантана все так же сидел в коляске у открытой двери и смотрел вдаль.

Я нервно сглотнул и, не знаю почему, медленно подошел к нему и дернул в сторону легкие белые занавески, которые, развеваясь от ветра, лезли в лицо старика.

Старик и бровью не повел.

Присмотревшись к нему, я вдруг понял, что не такой уж он и старик. Ухоженная бородка, коротко остриженные волосы, морщин не так и много, глаза без стариковской белесой пелены. Сколько ему? Шестьдесят? Может чуть старше Наземникуса, может ровесник, может даже младше.

— Простите нас, — вдруг пристыженно сказал я, присев на край рабочего стола. — Я не думал, что придется вас обманывать. И не хочу этого, правда.

И тут же опустил взгляд, так стыдно и погано мне было. Пусть Диего Сантана и не понимает меня. А может и не слышит меня.

— Вы даже не знаете, кто я, — горько усмехнулся я. — Но если вы знаете Флэтчера, то можете представить, что я, наверное, такой же, как и он, раз творю то, что он мне говорит. Правда, простите меня, но я не могу вернуться домой, мне там опасно.

Я говорил словно в стену. Старик Сантана умиротворенно сидел в своей коляске, даже не догадываясь, что у него гости.

— Вы очень гостеприимный хозяин, — брякнул я, не сразу поняв, что сказал. — То есть, дом у вас очень красивый, и ваш сын, Альдо… хороший парень, правда он хуев садист. Но, я понимаю, с этим уже ничего не сделать, никто из вашей свиты не смеет ему ничего сказать. А вы… мне жаль, что с вами такое случилось.

Я чуть отодвинул от себя поднос, полный лекарств в разных упаковках.

Наверное, никогда в жизни мне не было так стыдно, как сейчас, сидеть рядом с больным стариком, которого мы обманывали и выкачивали деньги из его детища, пусть и преступного.

— Не знаю, зачем я с вами говорю. — Я выдавил из себя улыбку и спрыгнул со стола, на котором сидел. — Я буду просить Флэтчера уехать, обещаю вам. Он говорил о вас много всякого дерьма, но я не хочу обманывать вас. Если у меня все же не получится… ну, не серчайте, сеньор Сантана.

И, поправив очки, я двинулся к двери, чувствуя себя в высшей степени погано.

Не знаю, почему меня так терзал этот обман, приносивший нам деньги. Мы живем в роскошном доме, прилипли, словно пиявки, к самому сильному картелю Латинской Америки, только за неделю Наземникус сказал, что мы заработали больше, чем в Англии за месяц. Мы здесь в безопасности, меня не найдут английские работодатели, которых я обманывал, мешая наркотики с мелом. Меня не найдет Скотланд-Ярд. Меня не найдет никто, по сути.

Все же хорошо, в мою пользу.

Но я не был готов обманывать больных стариков, пусть и в прошлом жестоких мафиози.

— Метнись за винишком, — оборвал мои мысли незнакомый низкий голос, прозвучавший за спиной.

Я замер на месте в ужасе и непонимании. И медленно обернулся.

— Парень, — повернувшись ко мне, не разворачивая инвалидную коляску, уже жестче сказал Диего Сантана. — Метнись за винишком.

Я раскрыл рот и издал странные заикающиеся звуки. Парализованный мафиози, цокнул языком, беспрепятственно встал с коляски и подошел ко мне мягкой походкой, а потом, положив руки мне на плечи, по буквам произнес:

— Красное полусладкое. В погребе. Полка слева.

Я моргнул.

— Красное винишко. В погребе. Полка слева, — как молитву повторил я, все еще оценивая происходящее.

— Давай быстрее, — улыбнулся мафиози, достав из кармана халата портсигар. — И поесть принеси чего-нибудь, эти жижи через трубочку меня доконают…

========== Глава 33. ==========

Диего Сантана опустил тонкий ломтик хамона на мягкий белый хлеб и, сделав большой глоток вина, благодарственно возвел глаза к потолку.

— Благослови тебя Бог, парень.

Я стоял поодаль, моргая и тщетно пытаясь найти объяснение происходящему. Парализованный старик-мафиози, который еще двадцать минут назад сидел в коляске у балкона, невидящим взглядом смотрел вдаль, питался жидкими супами и лекарствами, попивал красное вино, безо всяких трудностей в пережевывании твердой пищи ел мясо, овощи и хлеб, которые я стащил с кухни и чудом незаметно протащил в его покои.

Не вставая с коляски, он ногой толкнул ко мне стул.

— Садись.

Я, снова моргнув, робко уселся на стул и встретил лихой взгляд старика Сантана.

— Пей, — кивнул старик, протянув мне бокал. — Хорошее вино, урожай собирал еще мой отец.

Снова повиновавшись, я дрожащими руками сжал бокал и сделал маленький глоток очень крепкого вина.

— Вот теперь говори, — разрешил мафиози.

— Какого хрена происходит? — взорвался я, снова по команде.

Старик Сантана усмехнулся.

Нет, ну нормально?

— Вы симулянт? — вскинулся я. — Но… как… почему? Зачем? Я не понимаю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза