Ученик афериста (СИ)

— Закрой рот, очкастый пиздопляс.

— От твоей лексики, Михаил, у меня просто лингвистический экстаз.

Русский анимаг достал из чехла на поясе волшебную палочку довольно грубой работы, с резьбой у основания, и, направив ее на грязное кухонное полотенце, гаркнул:

— Портус.

— Но это нарушение закона о… — снова напомнил я, но Михаил, треснув меня порталом по лицу, заставил крепко схватиться руками за жирный на ощупь край полотенца.

В области живота так резко дернуло, словно ледяным крюком, что я, едва не выпустив портал, потерял всякое чувство ориентации в пространстве и раскрыл глаза лишь когда треснулся лопатками о холодный каменный пол.

Сильная рука, схватив меня за шкирку, поставила на ноги.

Перед глазами все плыло, но, поправив очки и проморгавшись, я осмотрелся и узнал место, куда нас перенес портал.

Это был большой зал с массивными колоннами, каменным мозаичным полом, витражными окнами, из которых толком не попадал свет внутрь. Казалось, что огромное холодное помещение освещалось лишь парящими под потолком свечами и зеленоватым пламенем каминов, из которых прибывали волшебники. Где-то под потолком хлопали крыльями совы, летали кусочки пергамента, словно раскиданные ветром, а прямо перед нами строилась вереница колдунов.

Когда ко мне подлетел кусочек пергамента с номер четырнадцать, приклеившись на лоб, я вспомнил окончательно. Портал перенес нас на магическую таможню.

— Почему мы сразу не могли перенестись в город? — потирая ударенное плечо, прошипел я, заняв очередь за волшебником в феске.

— Потому что все прибытие и отбытие в МАКУСА происходит только через таможню, — прогудел Михаил, став за мной со своим номерком. — В Штатах всего одиннадцать пунктов таможни: Нью-Йорк, Чикаго, Атланта, Индианаполис, Сакраменто, Уичито, Новый Орлеан, Бостон, Портлэнд, Провиденс и Остин. Даже если пытаться попасть в другой город, тебя все равно перекинет на ближайшую таможню.

— Откуда ты это знаешь?

Михаил, сняв фартук, запихал его в мой рюкзак.

— Я работал таможенником в России.

— Серьезно?

— Нет, блядь, я родился барменом, — гаркнул Михаил. — Жил и мечтал о карьере наливалы на рынке в самых ебенях политической карты.

На нас обернулась половина очереди, поэтому пришлось притихнуть.

— Цель визита в Соединенные Штат Америки? — лениво поинтересовался таможенник с явными следами недосыпа на гладковыбритом лице.

— Хотим узнать коды пуска ядерных боеголовок для Кремля, — серьезно сказал Михаил, но, заметив, как таможенник поперхнулся кофе, протянул документы. — Шучу, янки. Может быть. Туристы мы.

Пристально изучив паспорт бармена (просматривал в два раза дольше, чем мой), таможенник нехотя прижал печать к какому-то документу.

— Добро пожаловать в Соединенные Штаты Америки. Не задерживайтесь у нас. Следующий.

Мы вышли на улицу, где было довольно душно, словно после летнего дождя, и только в этот момент я понял, что не знаю, куда идти.

— Будь я парнем без мозгов, денег и инстинкта самосохранения, куда бы я направился?

— В армию, — кивнул бармен.

— А если серьезно? — нахмурился я.

— В политику.

— Вы издеваетесь?

— Нет, я Михаил.

Ноги сами вывели нас на людную улицу. Итак, нам нужно найти в самом густонаселенном городе штата Луизиана одного-единственного человека, и это притом, что я был в Новом Орлеане один раз, и то моя экскурсия проходила по маршруту шлюшатня-отель.

Шлюшатня.

***

Так как дорогу к вейловскому борделю я помнил поразительно хорошо, ориентируясь на огни французского квартала и граффити подворотен. Все то же мерцающее алым светом здание, с мигающей вывеской «Дом Марианн Ле-Солей Леван». Я был удивлен, что бордель все еще работает, хотя его прелестная хозяйка была застрелена в голову.

— Главное, не теряй голову, — шепнул я бармену, толкнув дверь.

Колокольчик звякнул, и я первым вошел в душное, пропахшее духами и благовониями помещение. Голова закружилась тут же, настолько был резкий контраст между свежим воздухом и запахами в коридоре борделя.

На вешалке я заметил мужской пиджак. Значит, бордель все еще работает.

Михаил сразу же сжал волшебную палочку, не дожидаясь возможных подвохов.

Стоило мне обойти пустующее место администратора, за которым некогда сидел Финн, закинув ноги на стойку, и заглянуть в коридор, как два невообразимо страшных существа с остроклювыми мордами и чешуйчатыми крыльями перегородили нам путь, издавая резкие звуки: не то хрип, не то рев.

За моей спиной послышался утробный рык. Массивная медвежья лапа отпихнула меня в сторону, и русский анимаг, явно приготовившись броситься на этих «прелестниц», царапающих когтями стену, снова зарычал.

Как по щелчку пальцев, остроклювые морды проституток сменились совершенно одинаковыми симпатичными мордашками с пухлыми губами, небольшими носиками и невинными фиалковыми глазами.

— Уходи отсюда, — сладким голосом проговорила вейла, откинув волну гладких черных волос за спину. — Ты уже достаточно сделал.

Опустив руку на голову медведя, я повернулся к милой близняшке говорившей со мной вейлы.

— Мне нужен Финнеас Вейн.

— Финнеас Вейн? — звонко рассмеялась вейла. — Если найдешь его, пусть возвращается.