Читаем Ученик афериста (СИ) полностью

Путешествие выдалось длинным. Вот уже и неприятная Англия позади, и мой новоиспеченный картель тоже, а мы сидим в кузове грузовика, забитого изъятым из флэтчеровского склада добром, подъезжаем как раз к мексиканской границе, как сказала по телефону Сильвия.

— Заебись просто, — фыркнул Финн, сидя на ящике с оружием.

В кузове темно и очень душно, но меня холодит триумф.

Со стороны мне казалось, что это происходит не со мной.

Сделав глоток воды, я снова откинулся на мешок.

Грузовик трясет, оружие в ящиках при тряске дрожит и скрипит, вода в бутылках горячая. И мы в кузове, на случай, если таможенники рискнут проверить грузовик картеля Сантана и понадобится срочное Заклятие Забвения.

— Ну мы, конечно, дали, — восхитился я невольно.

— Ты страшный человек, Альбус.

Я аж привстал.

— Ты впервые за четыре года назвал меня по имени.

Финн хмыкнул.

— Ну раз такое дело, — вздохнул я. — Лови намек: мы сейчас в кузове одни. В кузове темно. Вероятность того, что Скорпиус Малфой появится на мексиканской границе в кузове незаконного барахла — процентов двадцать, не больше.

— Понял, не дурак, — обрадовался Финн. — Сейчас все будет.

Но стоило ему стянуть ремень, как мой мобильный зазвонил.

— Таможня через пять минут, подъезжаем, — сообщил голос атташе Сильвии.

Я отключил вызов и рассмеялся.

— Финн, на тебе порча. Одевайся.

— Я даже не надеялся, если честно, — вздохнул Финн, снова усевшись на ящик.

Я часто описывал вам, святой отец, самые страшные дни моей жизни.

А эти несколько дней выдались одними из самых лучших: я покинул Англию уже не как запуганный беглец. Я покинул Англию, как победитель.

========== Глава 51. ==========

— Давай сменим позу, у меня уже все затекло…

— Заткнись, почти все, — бросил я. — Ну ты, конечно, отрастил…

Финн тяжело вздохнул.

— Как же я долго ждал этого момента, — признался он хрипло. — Я без этого вообще не могу, одному приходилось справляться, а это тяжело.

— Да я понимаю. А в тюрьме как с этим?

— Не так плохо, помогали. В душевой всегда народу много было. Слушай, ну давай я хоть повернусь как-то, спина сейчас треснет.

— Терпи, почти закончил.

— Да вы что, охренели? — настигло нас шипение Сильвии, которая, распахнув дверь, заглянула в ванную. — А если Альдо вас засту… а что вы делаете?

Я закрыл воду и отжал длинные дреды Финна, склонившегося над ванной, от воды.

— А? — протянул я. — Вы что-то сказали?

Сильвия моргнула, рассеянно наблюдая, как я стащил с вешалки белое махровое полотенце и накинул Финну на мокрые волосы.

Финн, с хрустом поясницы выпрямившись, повернулся к атташе, вскинув брови.

— Тьфу, Господи, — отмахнулась Сильвия и ее смуглые щеки чуть покраснели.

— Ты шаришь, как тяжело мыть длинные дреды, чтоб они потом не выглядели, как мочалка? — поинтересовался Финн, повесив мокрое полотенце обратно на вешалку.

— Ладно, — отмахнулась атташе. — Скоро выезжаем, собирайтесь.

Мы переглянулись, тоже немного смутившись.

Впрочем, в столовой за завтраком и подготовкой к очередной «дипломатии в стиле Сантана», Сильвия не метала в нас виновато-смущенные взгляды, за что я был ей очень благодарен.

Альдо Сантана сидел за столом, и даже потрудился удостоить меня взглядом, не вынимая чайную ложку изо рта.

Час назад, когда мы с Финном отправились в ванную, Альдо все так же сидел за столом и ел.

— Ты наешься когда-нибудь, дон Сантана? — поинтересовался я, налив себе кофе.

Альдо изогнул тонкие брови в презрении.

— У меня просто хороший аппетит.

— Судя по тому, что ты жрешь по двенадцать раз в день, у тебя глисты, — хмыкнул я. — Нет, серьезно, по всем канонам логики ты должен быть таким милым белобрысым пухляшом.

Стройный и безукоризненно ангельский внешне Альдо отправил в рот кусочек омлета.

— Я занимаюсь спортом, — сообщил он.

— Это каким же? — улыбнулся я.

— Йогой.

— То, что ты в позе лотоса схомячил килограммовый бисквит со сливками, еще не значит, что ты занимаешься йогой.

— Охрана! — взвизгнул Альдо, дернувшись так, что с его шеи чуть не слетел чокер.

Сильвия спрятала улыбку за поднятой чашкой.

— Он нужен нам пока, — произнесла атташе, когда в мой затылок ухнулся пистолет телохранителя, а Финн, сидевший по правую руку, уткнул нож для масла в бок стоявшего позади меня. — Вечером расстреляем его, милый.

Альдо закатил глаза и откинулся на спинку стула.

«Расстреливали вечером» меня, святой отец, каждые три дня. До сих пор жив однако.

*

Капли дождя били по бронированному автомобилю, перед которым мы стояли. Я бы с удовольствием сейчас протер очки, но как-то это бы выглядело не грозно.

Система уже знакомая мне: поймать на границе (ну хоть не в пустыне на этот раз) грузовик конкурента и побороться за дополнительную прибыль. Колумбийские наркоторговцы в этом плане не собирались повторять глупость перевозчиков из Эль-Пасо, поэтому оружие везли не в кузове, а поближе к телу.

И вот мы стоим друг напротив друга, по всем традициям мафиозных разборок.

Я стоял рядом с Сильвией, держа над ее головой большой черный зонт.

— Вы на территории Сантана, — мягко напомнила Сильвия, придерживая рукой пиджак на плечах. — Мне казалось, вы достаточно опытны, чтоб не совершать ошибок.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза