Ученик афериста (СИ)

Толкнув двери в покои Альдо, я так и замер с клеткой на пороге.

Альдо, одетый в пижамные светлые брюки, лежал на полу у кровати и, взвалив на себя виолончель, рассеянно водил по струнам смычком.

Наверное, он действительно талантлив, раз, думая о чем-то своем и играя в такой странной позе, музыка льется довольно неплохая.

— Что с тобой, убогий? — поинтересовался я, опустив клетку на журнальный столик и наклонившись над Альдо. — Восьмой кусок торта был лишним?

Альдо открыл глаза и лениво взглянул на меня.

— Съеби в туман, — протянул он, не отрываясь от игры.

Я был очень не против, поэтому направился к двери, но интерес свое переборол.

— Рассказывай, — сказал я, сев на пол рядом.

— Отрежь уши тому, кто сказал тебе, что ты мой друг и можешь говорить со мной когда тебе вздумается, — протянул Альдо.

— И отправь эти уши под виноград? — усмехнулся я. — К Флэтчеру?

Виолончель отлетела в сторону, а я за долю секунды оказался опрокинутым на лопатки. Альдо сидел на моем животе и сжимал двумя руками смычок в паре сантиметрах от моего глаза.

— Молчу, — выдохнул я.

Лицо Альдо было перекошено яростью. Как с таким оставлять беззащитного хомяка?

— Альдо, — мягко сказал я, когда руки мафиози дернулись. — Я поэтому и отправил к тебе Флэтчера, чтоб ты поквитался. Я не осуждаю тебя.

— Ты не имеешь права осуждать меня, — прорычал Альдо, чуть вдавив мне в глаз смычок. — Ты не имеешь права говорить со мной о…

И поднял взгляд.

Задрав голову, я увидел в дверях Финна, нацелившего пистолет в голову Альдо.

— Встань с него, — сказал Финн, спустив предохранитель.

— Финн, нет, — крикнул я.

— Финн, нет, — послышался голос Сильвии, которая, уперев в его затылок свой пистолет, глянула на меня.

— Сильвия, нет, — отрезал я, привстав на локтях и нагнув рукой к себе голову Альдо, чуть дотронулся клыками до его шеи.

— Хватит! — истерично рявкнул Альдо, зашвырнув смычок под кровать. — Хватит!

Я разжал руку и снова рухнул на пол. Пистолеты опустились.

— Прости, — сказал Финн, протянув атташе руку.

— Прости, — кивнула Сильвия, пожав ее. — Мы защищали наших людей.

— Прости, — произнес я, улыбнувшись Альдо.

— Прости, — выдавил Альдо, сев на кровать. — Все свободны.

Обеспокоено глянув на мафиози, Сильвия закрыла дверь.

— Что случилось? — осторожно спросил я, сев рядом.

Альдо наклонился и закрыл голову руками, как от назойливого шума.

— Сколько человек умерло по моему приказу?

Я потупил взгляд.

Больше сотни. Гораздо больше сотни.

Не зная, что ответить, я просто опустил ладонь на спину Альдо.

— Я всего лишь человек, — сказал Альдо, явно с трудом сдерживая слезы. — Нет, я не жалуюсь. Никогда не жалуюсь. Но даже сегодняшняя перестрелка… черт, это пиздец как страшно.

— Ты же снимал видео, а через пять минут непринужденно слушал Рианну.

— Тупой долбоеб, — огрызнулся Альдо. — Как я могу показывать свой страх, когда я управляю всеми людьми картеля, которые готовы за меня убивать?! Убивать за то, что я порезал руку о чье-то кольцо при рукопожатии!

Я видел, как на пол капают слезы, и закусил губу.

Диего Сантана было сорок лет, когда он стал во главе картеля. Диего Сантана был военным.

Альдо Сантана было двадцать лет, когда он стал во главе картеля. Альдо Сантана был виолончелистом.

Чувствуете резонанс?

В два раза моложе, в два раза слабее физически и морально. Альдо вытащил из зоны комфорта, швырнули в жестокий мир криминала и дальше вертись, как хочешь.

Точнее, он сам себя вытащил, сам себя швырнул.

И не было рядом ни мамы, которая любила его, ни папы, который его боготворил, ни сестры, которая какая-никакая родня. Рядом была женщина, которую он искренне ненавидел за то, что та метила ему в матери.

Бедный богатый Альдо.

Я не имею привычку жалеть людей. Но и сарказма в тот момент у меня не нашлось.

— Когда я в последний раз видел тебя в таком состоянии, я дал тебе по морде и сказал взять себя в руки, — напомнил я. — Сейчас я этого делать не буду.

Альдо утер ладонями мокрые щеки.

— Мне надо бы сказать, что я понимаю, что ты чувствуешь и все такое. Но я не скажу, потому что мне страшно представить, что у тебя в душе на самом деле, — признался я.

— Тогда что ты мне скажешь?

— Что бояться — это совершенно нормально.

Альдо нервно расхохотался.

— Да, совершенно нормально, — улыбнулся я, погладив его по спине. — И то, как ты встречаешь этот страх: с наушниками в ушах, в одежде инстаграмного клоуна и с лицом хозяина ситуации… это достойно восхищения, Альдо. Я бы так не смог. Никто бы не смог.

— Заткнись, придурок.

— Я говорю правду. Бояться, тем более такого — нормально и логично, — заверил я. — Просто помни, что ты не один. Из нас троих: меня, Финна, Сильвии, никто не бросит тебя. Сильвия убьет за тебя, потому что любит, как бы ты этому не сопротивлялся. А Финн обещал мне быть рядом. А я — твоему отцу.

— И что мне тогда делать? — поинтересовался Альдо. — Быть храбрым?

— Незачем. Храбрым будет Финн. За всех нас.

— Быть умным?

— Умной будет Сильвия.

— Тогда что?

— Тебе нужно просто быть, — сказал я. — Таким, какой ты есть. Безмозглым, ленивым, заносчивым, высокомерным…

— Охрана! — завизжал Альдо.