Читаем Ученик афериста (СИ) полностью

Мачете широко ухмыльнулся, отчего из его ран снова засочилась кровь и, достав из бардачка пистолет, открыл дверь.

— Стрелять только по ногам, в пах не бить, — приказала Сильвия.

— А в пах почему не бить?

— У меня на него большие планы.

Захохотав, начальник охраны неторопливо направился к нужному двору.

*

Сидя на заднем сидении, Финн делал сразу три вещи одновременно: пилил изоленту на связанных запястьях гаечным ключом, торчавшим из чехла, толкал коленом дверь, пытаясь задеть ручку, и думал.

Мачете, потирая ушибленное колено, по которому с ноги заехал строптивый заложник, осматривал содержимое конфискованного рюкзака.

— Это куда ж ты с таким набором собрался, Вейн? — поинтересовался Мачете, оглядев отмычку и героин. — Молчишь? Стыдно, что агента ФБР в больное колено ударил?

— Вряд ли, ты ему рот заклеил, — фыркнула Сильвия, взглянув на Финна в зеркало заднего вида.

Финн заморгал.

Сжалившись, Сильвия, не заглушая мотор, повернулась к нему и осторожно стянула изоленту со рта пленника.

Финн не растерялся и сомкнул зубы на пальце атташе.

— Держи руль, дура! — рявкнул Мачете.

Треснув свободной рукой Финна по лбу, Сильвия, выдернула пальцы и, шипя от злости, вцепилась в руль, проклиная свою доброту.

— Сволочь патлатая.

Финн, дождавшись, пока женщина уставится не в зеркало, сверля его взглядом, а на дорогу, наклонил голову и выплюнул стянутое в процессе укуса золотое колечко Сильвии, и, подцепив его связанными руками, сунул в карман.

— Думаешь, куда мы тебя везем? — начал зачем-то диалог Мачете.

Финн отвернулся. Со стороны могло казаться, что он просто сокрушенно повернул голову влево, не желая встретиться взглядом в зеркале заднего вида с обидчиком, но на деле Финн просто заметил темную сумочку Сильвии, лежавшую на заднем сидении недалеко от него.

— В Алькатрас тебя везем, ты опасный маньяк, — смаковал каждое слово начальник охраны. — Страшно?

— Угу, — кивнул Финн, потихоньку выуживая из сумочки атташе айфон.

— Он работал на людоедов, что ему в этой жизни может быть страшно? — закатила глаза Сильвия.

— Угу-угу, — подтвердил Финн, сунув айфон за голенище своего ботинка.

— Чего ты там вертишься?

— Да он меня по почкам ебнул, — пожаловался пленник, ударив коленом по сидению Мачете.

— Сука, я ему сейчас ноги оторву, — дернулся Мачете.

— Не надо мне ноги отрывать, я так спортсменом не стану, скажите ему, женщина, глаза у вас добрые, умные, красивые, как небо звездное над окружной тюрьмой, — заскороговорил Финн, подвинувшись ближе к сумочке.

— Все, поплыла женщина, — сплюнул в окно начальник охраны, заметив румянец Сильвии. — Не ведись, геттовские беспризорники зубы заговаривают отлично.

Финн порылся в сумочке в поисках кошелька.

— Женщина, ваши родители, случайно, не пираты? — вытащив несколько купюр, спросил Финн, наклонившись чуть вперед, чтоб сунуть деньги в карман джинсов.

— Нет, — отмахнулась Сильвия.

— Тогда откуда у них такое сокровище…

— Нет, ну я ему сейчас руки сломаю! — вскинулся начальник охраны.

— Не надо мне руки ломать, я так пианистом не стану, скажите ему, женщина, глаза у вас…

— Было уже про глаза, — не сдержала улыбку Сильвия.

Финн задумался и принялся снова пилить изоленту на запястьях о гаечный ключ.

Минут десять ехали молча.

— Дайте рюкзак, — сказал Финн.

— Нет.

— Пидора ответ. Дайте рюкзак.

Мачете, развернувшись, явно намеревался задушить пассажира его же дредами, но Сильвя резко притормозила на светофоре и начальник охраны полетел вперед, чуть не впечатавшись изувеченным лицом в лобовое стекло.

— Еще раз рот раскроет и живым не доедет, — пообещал Мачете, отвернувшись к окну.

— Вы из ФБР? — спросил Финн, как назло.

— Допустим, — соврала Сильвия.

— Я всех сдам, — сразу сказал Финн.

Атташе фыркнула.

— Кого ты сдашь?

— Всех.

— Кого «всех»?

Финн закатил глаза и, снова принялся пилить изоленту.

Сделав вид, что не видит в зеркале заднего вида попыток Финна освободить руки, Сильвия сжалилась.

— Мы не из ФБР и даже не из полиции.

— Тьфу ты, — закатил глаза начальник охраны. — До этого его хоть чем-то можно было запугать.

Финн так и замер, опустив подбородок на водительское сидение.

Сильвия сжала руль.

— Я представляю интересы одного влиятельного человека из Коста-Рики, который в мягкой форме приказал привезти тебя живым.

— Зачем?

— Помнишь двух людей, которые пришли в бордель, где ты работал, устроили резню, в которой полиция обвинила тебя, и заплатили тебе фальшивыми деньгами?

— Откуда вы знаете? — нахмурился Финн.

— Я, кажется, сказала, что представляю интересы одного очень влиятельного человека, — произнесла Сильвия.

— Короче, тема такая, — не вытерпел Мачете, повернувшись назад. — Эти люди сейчас разводят на деньги нашу организованную преступную группировку.

— Мачете!

— Нет, женщина, ты собиралась сказать ему, что он будет работать на исторический музей? Парень, тебя вербуют в мафию, сделай умное лицо.

— Господи, лучше бы одна поехала, — сокрушалась Сильвия.

Лицо Финна оставалось непроницаемым.

— Будешь работать на картель, — сказал Сильвия в итоге. — Сначала за еду, там — как пойдет. Вопросы?

Финн мотнул головой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза