Ученик колдуньи

— Что на сей раз?

— Все прахом! — взвыл Дориан и в горестном порыве так рванул свои несчастные патлы, что выдрал целый клок. Боль его слегка отрезвила. Скривившись и упиваясь жалостью к самому себе, он наконец наткнулся взглядом на подбоченившуюся Нанну и остолбеневшую Гвендолин. Выпрямился, убрал с бледной, покрытой яркими красными пятнами физиономии буйную челку и сообщил надтреснутым от драматизма голосом:

— Пространство дестабилизировалось. Жизненная субстанция колышется. Планеты предчувствуют гибель мира.

— Опять? — скучно осведомилась Нанну.

— О-о, женщина, — простонал Дориан с таким выражением, будто подразумевал «о-о, дура». — Мы все обречены, и это не шутки, не выдумки! Планеты не врут — никогда!

— Не нервируй девочку, солнце, — посоветовала Нанну. — Разве не видишь: она и так со страху еле живая?

— Нужно срочно сообщить госпоже.

— Ага, госпожа и уши развесит, жди! У нее открытие состязаний, да не абы какое! Айхе дерется с богом теней, слышал? Или тебе до грешной земли, как до небес пешком?

— Айхе! — Дориан вдруг встал, как вкопанный. Его лошадиная физиономия вытянулась, и только провалившиеся, очерченные синяками глазищи лихорадочно засверкали. — Он мелькал в моем телескопе. Мальчик как-то связан с надвигающейся катастрофой.

— Бог теней убьет его, вот как! — надрывно заголосила Гвендолин. — Дориан, пожалуйста, только вы в силах отменить состязание, только вас Кагайя послушает! Если она вернет амулет своей сестре, Аргус не станет биться с Айхе!

— Послушает, говоришь? — Дориан снова схватился за голову, но бегать и дергать себя за космы повременил. — Не в этот раз.

— Почему же? — Гвендолин чувствовала, как рушится последняя надежда, и отчаянно хваталась за соломинку.

— Амулет ей дороже мальчишки, — встряла Нанну. — Потому что без него наша ведьма…

— Дело не в битве и не в самом мальчике! — перебил алхимик. — Он как-то завязан… он что-то совершил…

— Что, что, амулет спер, вот что! — выплюнула Нанну.

— Да, да, да! Амулет! Скрытые, неразгаданные свойства камня, сказал я! Нужно выяснить, для чего вообще предназначен сей артефакт! А она не выяснила, она не послушалась, она пренебрегла моим советом! О-о-о, несчастная, ослепленная гордыней женщина! Из-за нее над миром нависла угроза!

— А при чем здесь камень? — не поняла Гвендолин. — Разве так бывает, чтобы из-за какой-то безделки…

— На свете чего только не бывает! — удрученно произнес Дориан. — Все от людских амбиций и властолюбия. Ума не приложу, почему телескоп не открыл истинную сущность амулета, но сомнений нет: камень опасен!

— Это мы уже поняли, — согласилась Нанну. — Но не настолько же, чтобы мир рухнул… Солнце, ты перегибаешь палку.

— Тысячу раз просил: не называй меня солнцем! — взорвался Дориан. — Когда уже запомнишь!

Нанну закатила глаза.

— Нужно вынудить госпожу снять амулет, — пробормотал Дориан и принялся мерить шагами расстояние от окна до ближайшего котла. — И чем быстрее, тем лучше.

— Нужно Айхе выручать, — взмолилась Гвендолин. — Дориан, ну поговорите же с ведьмой! Она хочет убить Айхе чужими руками, но ведь это жестоко и бессмысленно. Чем он ей мешает? Все ее прихоти исполнял, договор этот ужасный подписал, сам себя ей в рабство продал, лишь бы колдовству выучиться, которого, между прочим, и не выпрашивал. Разве он виноват, что таким родился? Вдруг этот самый амулет чувствует скорое кровопролитие? Вы утверждали, будто телескоп улавливает боевые чары, так может, он и на приближение смерти отзывается?

— Не исключено, — допустил Дориан, быстро-быстро кивая. — Только гибели одного существа маловато, чтобы вызвать такой чудовищный дисбаланс мироздания.

— А спровоцировать? — в отчаянии воскликнула Гвендолин, готовая выдавать догадку за догадкой, одну нелепее другой, лишь бы прислушались к ее боли.

— Вероятно, ты права, девочка, — рассудил Дориан, — и амулет реагирует не только на чуждую его природе корыстную энергетику. Вероятно, камень впитывает и концентрацию колдовской мощи. Сотни богов и духов предвкушают кровавые состязания, для них это ежегодная жертва. А ведь это настоящий ураган волшебства! Перекос магической силы в пространстве плюс кровожадность, плюс неумелое обращение с амулетом…

— Нам пора, — проворчала Нанну, тяготясь умствованиями алхимика, которого вновь понесло в высшие сферы. — Притомили твои прорицания. Не забудь, кстати, на календаре отметить, — она указала на прибитую к стене пергаментную портянку, свисающую почти до пола, — если найдется клочок свободного места. Гвендолин? Идем, пока не опоздали.

Как ни печально было покидать лабораторию с душой, полной сожалений и разбитых надежд, Гвендолин заставила себя уйти. Раз Дориан отказывался вступиться за Айхе, она не смела ему больше докучать.

— Вот любит же этот гений капать на мозги, — жаловалась Нанну, спускаясь по ступеням.

— А вдруг он прав?