Ученик поневоле

Баркли хотел остаться в Занудшире, чтобы прожить ту жизнь, какую для него планировали родители. Но едва ли папа и мама обрадовались бы, если бы он вернулся, отказавшись от своего истинного предназначения.

Он бы и сам себе этого никогда не простил.

Поэтому Баркли сел на корточки перед Корнем, прижался лбом к его лбу и заглянул в его такие же тёмные, как у него, глаза. Они были так похожи. Оба упрямые. Оба любящие попроказничать. Оба дикие. Баркли больше незачем было винить чудологов в том, что случилось с его родителями, а потому ему уже ничего не мешало стать одним из них.

– Я всегда был там чужим, – сказал он Корню. – И ты понял это ещё раньше меня.

Реагируя на его слова, уши люфтхунда встали торчком.

– Ты простишь меня? – спросил Баркли.

Корень замотал хвостом и лизнул его в щёку, что Баркли засчитал как «да».

Улыбаясь, он повернулся к Виоле и Тэджу.

Тэдж пихнул Виолу вперёд.

– Ты вроде хотела о чём-то попросить.

– Даже не собиралась! Я просто… Я приняла решение и не собираюсь его менять. Мне не нужен Гравальдор, чтобы стать великим чудологом.

Она нерешительно посмотрела на Баркли – одежда вся смятая и в грязи, один узел распустился, из-за чего половину её головы окружал нимб из кудряшек – и улыбнулась. Он кивнул, соглашаясь, что они обязательно станут великими чудологами и сделают это вместе.

Когда больше никто из них не пошевелился, Гравальдор лёг на землю с явным намерением погрузиться назад в сон. Деревья над ними снова сплелись ветками, закрывая небо, и Лесу вернулись мир и спокойствие.

– Мой отец бы многое отдал, чтобы быть сейчас здесь, – пробормотал Тэдж, глядя на Гравальдора. Затем он посмотрел на Сорена. – Нужно отнести его назад, может, Эрхарт в кои-то веки применит свои законы по делу. У тебя хватит поганников, чтобы он проспал весь путь назад?

Баркли кивнул и похлопал по карманам.

– Более чем.

Виола с облегчением выдохнула.

– Тогда идём назад в Сикомор.

Глава 25

Баркли, Виола и Тэдж с проспавшим всю дорогу на спине Корня Сореном вернулись в Сикомор через три дня после середины зимы. Город встретил их непривычной тишиной, хотя этого стоило ожидать: Отбор и фестиваль прошли, гости разошлись по домам.

Было раннее утро. В Занудшире сейчас наверняка уже кипела жизнь. По улицам разносился запах свежеиспечённого хлеба из булочной, открывшей окна, чтобы завлечь покупателей. Густав лениво дремал у камина в доме мастера Пилцманна. Миссис Гавенер, укутанная шарфами или с дополнительной парой варежек на руках, расставляла книги в библиотеке.

Но эти мысли больше не портили настроение Баркли острым приступом ностальгии. Наоборот – на душе от них стало тепло, как после кружки грушёвки. Если бы не он, Виола и Тэдж, в Занудшире сейчас, вполне возможно, было бы некому просыпаться и жить привычной жизнью.

Скорее всего, Занудшир никогда не встретит его с распростёртыми объятиями, и Баркли никогда не станет грибным фермером, как он когда-то мечтал. Но ему хотелось верить, что родители бы им гордились, потому что он спас родной город и решился отправиться на поиски приключений.

Несмотря на усталость, троица друзей прямиком отправилась в отделение Гильдии. Внутри мастеров заметно поубавилось, лишь несколько сидели за столами. Причём многие в компании новых учеников, бывших участников Отбора.

У камина сидели двое.

Первым был Эрхарт, а вот второго мужчину Баркли видел впервые. Он был бледным и жилистым, с коротко остриженными тёмными волосами и в неудобном официальном костюме. Вся его рубашка блестела золотом, совсем как у Виолы, только если у неё это были значки и прочие побрякушки, его грудь усыпали медали и награды.

Виола при виде него вздрогнула.

– Это Сирил Харлоу, Рассветный Рог.

– А обязательно нацеплять на себя эту кучу почётных медалей? – закатил глаза Тэдж. – Неудивительно, что Руна его не выносит.

Они подошли, и Тэдж демонстративно кашлянул.

Эрхарт обернулся, его нездорово румяное лицо заранее раздражённо скривилось, но при виде ребят он не сдержал изумлённого вскрика.

– Мистер Мёрдок и мистер Торн! И мисс Дюмон! В-вы живы?! – Его взгляд сместился на Сорена, валяющегося мешком на спине Корня, и верховный чудолог ахнул: – Что случилось?!

– Где Руна Расгар? – спросил Тэдж.

– Под арестом в «Железном дереве», – ответил Эрхарт. На взгляд Баркли, таверна с лучшей в городе грушёвкой с трудом могла сойти за темницу, но Эрхарт, должно быть, успел и городскую тюрьму довести до разрухи и банкротства. – Но Сорен! Он что, пытался остановить тебя от похода в Лес? Что…

– Моего отца убил Сорен Рейкер, а не Руна, – перебил Тэдж. – Он обманул вас, заставив провести Отбор раньше, чтобы отвлечь других мастеров, пока он пытался подчинить себе Гравальдора. Руна невиновна, и я требую отпустить её немедленно.

– Н-но как же дневник? Дневник Конли? – растерялся Эрхарт.

Тэдж помотал головой и отчеканил:

– Мой отец всегда держал все свои записи при себе, а значит, его настоящий дневник, скорее всего, покоится на дне Моря. Что бы Сорен вам ни дал, это фальшивка.

Пока ошарашенный верховный чудолог переваривал услышанное, к разговору присоединился Сирил.