Ученик убийцы

– Ты уже знаешь, что я сирота, так же как и ты. После того как моих родителей не стало, меня отдали в приют, но никто меня так и не усыновил – говорили, что я слишком взрослая и слишком шумная. Наверное, из-за этого я и оказалась подходящей для другой, значительно большей, семьи: Федерального бюро расследований. ФБР тогда разрабатывало совместную программу с Министерством национальной безопасности по пресечению деятельности террористических группировок, которые оказывали сильное влияние на умы старших школьников. А кто может лучше проследить за тем, что творится в наших школах, как не агенты-подростки, работающие под прикрытием? Звучит бредово, верно? Чистый Голливуд. Однако представь себе, им удалось добиться финансирования из одного секретного фонда ЦРУ, и они набрали полдюжины подростков-сирот из Калифорнии для запуска пилотного проекта. Сначала мы прошли специальную подготовку в месте под названием Куантико, а затем нас внедрили в школы.

Шеви умолкла, проверяя, не заснул ли Райли во время этих откровений, и отчасти надеясь, что он так и сделал.

– Пока вопросов нет, малыш?

Райли чуть пошевелился.

– Только один. Что такое «чистый Голливуд?»

Хороший вопрос.

– Ты же любишь книги про приключения, верно, Райли? Так вот, «чистый Голливуд» – это нечто до того невероятное, что уместно смотрелось бы в романах Г. Д. Уэллса.

– Ясно. Продолжайте.

Шеви чуть поерзала на шероховатых досках, пытаясь усесться хоть немного удобнее.

– Моим объектом наблюдения была одна иранская семья, четверо детей которой посещали школу. Мне полагалось разговорить их, проникнуть в их круг и сообщить в бюро, если обнаружится, что они вынашивают террористические планы. Самая обычная миссия из разряда «наблюдай и докладывай». Как ты понимаешь, оружия подросткам не полагалось. Я сделала все, как было приказано: подружилась с ребятами, познакомилась с их семьей. И мне стало ясно, что никакой терроризм их не интересует, они просто хотят нормально закончить школу, как и все остальные. Если уж на то пошло, то они сами стали жертвами терроризма. В нашей школе была такая кучка золотой молодежи, которая не видит различий между саудовскими арабами, иранцами или иракцами и не желает в этом разбираться. Однажды вечером джип, битком набитый этими ребятами, зажал моих иранцев в угол возле театра. Все произошло очень быстро. Один из них вытащил пистолет и начал стрелять в асфальт им под ноги.

– Догадываюсь, что произошло дальше, – подал голос Райли. – Вряд ли вы отнеслись к такому поведению снисходительно.

Шеви нахмурилась:

– Конечно, не отнеслась. Я выбила пистолет из руки ублюдка, но он уже успел поранить рикошетом собственную ногу.

– Мне кажется, вы повели себя как настоящая героиня.

– Ага. Беда в том, что я несколько увлеклась и сделала предупредительный выстрел в воздух.

– Ну и что же здесь такого плохого?

– Плохо то, что тот парень потом заявил, будто это я его подстрелила. А у меня на руке остались пороховые следы, да еще какой-то зевака заснял все происшествие на мобильный телефон с камерой, но с такого дурацкого угла, что на записи видно, как я демонстрирую свое боевое искусство, но не видно, как парень подстрелил сам себя.

– А-а. Эти пороховые следы похожи на улики, которые обычно ищет Шерлок Холмс.

– Именно. То есть, можно сказать, элементарно. Естественно, в новостях только и было разговоров о школьнике с боевым оружием и жетоном федерала. В конце концов дело дошло до сената. В Бюро тут же смекнули, что использование несовершеннолетних агентов в лучшем случае не соответствует конституции, а в худшем просто противозаконно, так что всех остальных быстренько и по-тихому отозвали, а программу прикрыли.

– Но агент Шеврон Савано успела прижиться в новой семье и не собиралась покидать ее.

– Верно. Я не хочу уходить, а они пока не могут меня заставить сделать это, потому что дело попалось на глаза особому комитету, и все пытаются сделать вид, что меня вообще не существует. Поэтому они отправили меня от греха подальше в Лондон. Ну, а остальное, я думаю, ты и так знаешь.

Райли промолчал, и Шеви снова подумала, что мальчик заснул, пока он не сказал:

– Раз уж мы имеем дело с Гарриком, вам придется сдерживать свой темперамент.

Шеви ощутила, как ответственность тяжким бременем опустилась на нее, сковав разум, словно тисками. Это был важный момент для них обоих. До сих пор Райли ни разу не заговаривал о том, что спасение от Гаррика вообще возможно.

– Но, – продолжал Райли, – этот план мы должны разработать вместе. В конце концов, мы оба боремся за свои жизни. Тут мы как братья.

– Согласна, – сказала Шеви. – Тогда расскажи мне о том зерне, которое мы должны поливать и окучивать.

Райли заговорил, и Шеви стало ясно, что мальчик еще сообразительнее, чем она думала до сих пор.

Когда он полностью высказался, Шеви прокомментировала:

– Звучит немного безрассудно, Райли. И к тому же не представляю, как мы справимся с этим в одиночку.

Райли громко постучал в пол каблуком, так что по дому раскатилось глухое эхо.