Ученица. Предать, чтобы обрести себя

Впервые увидев Королевский колледж в Кембридже, я не подумала, что это сон, но лишь потому, что мое воображение никогда не смогло бы породить нечто столь грандиозное. Я не могла оторвать глаз от часовой башни, покрытой изящной каменной резьбой. Мы подошли к башне, потом прошли через нее и оказались в колледже. Нас окружали идеально подстриженные газоны, за которыми высилось здание цвета слоновой кости. Я с трудом припомнила, что это греко-римский стиль. Но главной здесь была огромная готическая церковь триста футов длиной и сто футов высотой, настоящая каменная гора.

За церковью мы увидели еще один двор, а потом оказались на винтовой лестнице. Дверь распахнулась. Мне сказали, что это моя комната, и оставили устраиваться поудобнее. Любезному мужчине, который привел меня сюда, было невдомек, что я даже представления не имею об удобствах.

На следующее утро нам подали завтрак в огромном зале, почти в церкви. Над нами высился неимоверный потолок. Я чувствовала, что за мной наблюдают, словно само здание понимало: меня не должно здесь быть. Я села за длинный стол, где устроились другие студенты нашего университета. Девушки обсуждали одежду, привезенную с собой. Марианна не успела сделать покупок, ей сообщили о приеме в программу в последнюю минуту.

– В Европе нужно одеваться по-другому, – сказала она.

Хизер была с ней согласна. За билет заплатила ее бабушка, поэтому она смогла потратить деньги на обновление гардероба.

– Люди одеваются здесь более изысканно. В джинсах тут не походишь.

Захотелось броситься в свою комнату, чтобы содрать с себя толстовку и кеды, но мне не во что было переодеться. У меня не было ничего такого, что было у Марианны и Хизер, – ни ярких кардиганов, ни тонких, мягких шарфов. Я не купила новой одежды для Кембриджа, потому что только что взяла студенческий кредит и должна была выплачивать взносы. Кроме того, я просто не знала, как носить подобные вещи, даже если бы они у меня были.

Появился доктор Керри. Он сообщил, что нас приглашают на экскурсию по церкви. Нам даже позволят подняться на крышу. Началась небольшая суматоха, мы сдали подносы и следом за доктором Керри потянулись к выходу. Когда мы проходили через двор, я держалась позади.

В церкви у меня перехватило дыхание. Зал, если подобное пространство можно было назвать залом, оказался колоссальным, он мог бы вместить в себя целый океан. Нас провели через небольшую деревянную дверь на узкую винтовую лестницу с бесчисленными каменными ступенями. Наконец лестница вывела нас на крышу, крутую, в форме перевернутой буквы V, окруженную каменными парапетами. Дул сильный ветер, по небу ползли облака. Вид с крыши открывался прекрасный: миниатюрный город казался крохотным рядом с колоссальной церковью. Я обо всем забыла, забралась на самый верх и прошла по коньку, любуясь извилистыми улочками и каменными дворами.

– Ты не боишься упасть? – раздался голос рядом со мной.

Я повернулась. Это был доктор Керри. Он последовал за мной, но неуверенно держался на ногах, чуть не падая при каждом порыве ветра.

– Мы можем спуститься, – сказала я.

Я пробежала по коньку к плоской площадке возле башенки. Доктор Керри последовал за мной, но походка его показалась мне странной. Вместо того чтобы идти лицом вперед, он развернулся и двигался боком, как краб. Дул сильный ветер, и я предложила профессору руку на последних шагах. Он ее принял.

– Я сделал интересное наблюдение, – сказал он, когда мы спускались. – Посмотри: вот ты стоишь, выпрямившись, заложив руки в карманы. – Он жестом указал на других студентов: – А они? Видишь, как съежились? Видишь, как они жмутся к стене?

Он был прав. Несколько студентов рискнули подняться на конек, но сделали это очень осторожно, так же неуверенно, как доктор Керри. Они с трудом удерживали равновесие под порывами ветра. А все остальные крепко держались за каменный парапет, согнув колени. Казалось, они не понимают, идти им дальше или ползти.

Я подняла руку и оперлась о стену.

– Тебе не нужно этого делать, – сказал профессор. – Я не собирался тебя критиковать.

Он помолчал, словно не зная, следует ли говорить дальше.

– Все проходят путь перемен, – наконец продолжил он. – Другие студенты были спокойны и расслаблены, пока мы не поднялись на высоту. Здесь они чувствуют себя некомфортно, на грани. Ты же совершила обратный путь. Я впервые увидел тебя в твоем мире, ты стала собой. Это чувствуется в твоих движениях: словно ты провела на этой крыше всю свою жизнь.

На нас обрушился очередной порыв ветра, и доктор Керри судорожно вцепился в парапет. Я отступила на конек, чтобы ему было удобнее устроиться за башенкой. Он посмотрел на меня, ожидая объяснений.

– Я часто работала на крышах, когда мы строили сеновалы, – пояснила я.

– Поэтому у тебя такие крепкие ноги? Поэтому ты спокойно выдерживаешь порывы ветра?

Я задумалась, потом ответила:

– Мне легко стоять на ветру, потому что я не пытаюсь бороться с ним. Ветер – это просто ветер. Эти порывы несложно выдержать на земле, значит, можно устоять и в воздухе. Разницы нет. Вся разница в твоей голове.