Учись слушать. Серфинг на радиоволне

Бывают голоса, которые создают атмосферу, наполненную кислородом. Вы, наверное, сами ощущали: мы как будто получаем благословение, услышав чей-то голос. И когда человек уходит, а звук его голоса продолжает поддерживать и вдохновлять очень многих людей, клянусь вам, я испытываю мистический трепет перед этим явлением.

Что это? Характерная окраска, сообщаемая голосу обертонами, призвуками? Особо организованная система звуковых колебаний? Тон? Оттенок? Колорит? Голос может быть совсем не такой благозвучный с точки зрения кастинга дикторов или диджеев, но если он исходит от светлого, умного, талантливого души-человека, тот становится до того любимым и родным, что все его воспринимают как близкого родственника.

Какой уж такой особенный голос – у Юрия Никулина? Однако мы с радостью узнаем его из миллиона. Или же у Марка Бернеса? Злопыхатели в газете «Правда» трубили, что он безголосый певец, но люди, наделенные даром интуиции, по чувству, исходящему от его песен, прекрасно понимали: Бернес – великий артист, он «поет душой».

Вряд ли голос корреспондента радиостанции «Юность» Аркадия Ревенко назовешь виолончельным. Или хриплый, как будто вечно простуженный, голос журналиста Максима Кусургашева! Тогда почему где-то меж Кандалакшей и Апатитами, за три месяца одурев от белых ночей, комаров, дождей и болот, одна, в глухой тайге, услышав его сквозь потрескиванья в маленьком приемничке, я сразу воспряла духом и как-то особенно остро ощутила прям-таки жизненную необходимость радио для человечества, особенно в тайге, в глуши, на далеких полустанках… И в каком-нибудь заброшенном селе… И для одинокого человека, затерявшегося в московских переулках.

Похоже, дело тут все-таки в масштабе личности.

Так в ноосфере нашей планеты звучит голос Юрия Визбора, негромкий и улыбчивый. Визбор – Эдисон в журналистике, всюду, куда бы ни забрасывала его судьба, с ним был уже заранее включенный микрофон: он мчался с Чегета на лыжах, огибая скалы и уступы, и одновременно вел репортаж с места событий. Задыхаясь от недостатка кислорода, бормотал в микрофон, что он видит и чувствует, поднимаясь на Памир, Тянь-Шань и прочие колоссальные возвышенности над уровнем моря. Все эти рискованные приключения он фиксировал на пленке – прерывистое дыхание, скрип снега под ногами, сорвавшийся камнепад, эхо далеких лавин.

Визбор говорил о своей жизни так:

«Я рыбачил, стоял с перфоратором смену, менял штуцера на нефтедобыче, подучивался навигаторскому делу, водил самолет, участвовал во взрывных работах, снимал на зимовках показания приборов, был киноактером, фотографии выставлял в Доме журналистов, прыгал с парашютом, стоял на границе в наряде, служил радистом и заработал I класс, ремонтировал моторы, водил яхту, выступал с концертами, чинил радиоаппаратуру, тренировал горнолыжников, был учителем в школе, работал на лесоповале, водил в горах и на севере альпинистские и туристские группы, строил дома, занимался подводным плаваньем. Вот, пожалуй, и все.

Не, не все. Я еще журналист. Все это я делал во имя своей основной и единственной профессии. Во имя и для нее».

И – спохватившись:

«Еще я сочинял песни, рассказы, пьесы, стихи».

В честь Юрия Визбора названы горные вершины: пик Барда Визбора (Алтай) и пик Визбора (Памиро-Алтай). На Памире и в Забайкалье существуют перевалы Визбора, по Икшинскому водохранилищу ходит буксир «Юрий Визбор». На горе Чегет (Кабардино-Балкарская Республика) установлена мемориальная доска, его именем назвали звезду в небе…

Особая тема – Визбор-киноартист, крупные роли в фильмах «Июльский дождь», «Красная палатка», «Начало», «Белорусский вокзал», «Рудольфио», «Ты и я», плюс ярчайшее воплощение на экране образа «партайгеноссе» Бормана в сериале «Семнадцать мгновений весны».

Осталось перечислить около сорока документальных фильмов, где он был то сценаристом, то автором дикторского текста, то сочинителем и исполнителем песен, а порой и тем, и другим, и третьим сразу.

Ох, даже и не знаю, сможем ли мы с вами взять его метод на вооружение?