Учись слушать. Серфинг на радиоволне

Мы с Юрой засмеялись. Но дети сидели сосредоточенные и серьезные.

– Однажды, – продолжала Рина Васильевна, – когда он вопил слишком громко, я пообещала, что усмирю его в течение нескольких минут. Ни мама, ни бабушка – никто мне не поверил. А я вошла в комнату и говорю: «Нико, ты можешь мне помочь?» – «Могу, – ответил Никита. – Чего тебе надо?» – «Мне нужно, чтобы ты написал стихи».

В студии стояла такая тишина, как будто это был детектив, а не юмористический рассказ. Никто не кашлянет, не шевельнется. Даже медведь Амур замер, и Юрина дворняга Эммочка, похожая на здоровенного мутанта-спаниеля, затихла и прекратила выпрашивать вафли.

– «Рина, ты свободна? – врывался ко мне Никита. – Я уже придумал заглавие “Зима”. Только у меня нет еще рихмы!..» – не теряла надежды Рина растормошить зрителей. – Иногда мы долго спорили и ссорились. «Ну, нет, так не пойдет», – заявлял он, когда я что-нибудь предлагала. «Ну, а это совсем никуда не годится, – говорила я возмущенно. – Как это может быть такая строчка? “Иду я, видно, в валенках по горке ледяной”?»

Гробовое молчание.

– Сочинять нам приходилось довольно редко, – мужественно продолжала Рина Васильевна. – Мы оба были занятые люди, а кроме того, он иногда заявлял мне: «Слушай, я сейчас ухожу с бабушкой гулять, а ты пока садись и сочиняй мои стихи».

С великим сочувствием глядели дети на Рину Зеленую, в неодолимом безмолвии внимали ее рассказу. Их вдумчивые лица так и не озарились улыбкой, даже когда она прочла плод ее совместного творчества с Никитой – стихотворение «Гроза»:

Пришла гроза,
Дрожали ветки,
Звенели стекла, дребезжа,
Белье промокло у соседки
От черезмерного дождя…

Отчаянным взором окинула Рина Зеленая поле боя, где ее армия потерпела полное поражение, и гневно двинулась на меня.

– Ах вы, противная Маринка! – зашептала она. – Я вам говорила – дети не поймут этого юмора! Почему вы не верите, черт вас всех побери, что у моих рассказов есть точный адрес?

Тут из-за ширмы выскакивает режиссер Спиридонов и шипит, потирая ладони:

– Превосходно! Только теперь развеселите их как-нибудь. А я при монтаже соединю – ваш рассказ и веселый детский смех.

– Это как же мне их развеселить? – сардонически спрашивает Рина.

– Ну, расскажите им что-нибудь. Как вы снимались в кино…

– Вот пойдите и расскажите, как вы снимаете «Будильник»! Уверяю вас, это о-очень смешно.

Дальше она поворачивается и идет обратно к детям. Как в бой. А те уже усталые, голодные, зажаренные юпитерами.

К тому же Спиридонов, чуть ли не вслед Рине Зеленой, устрашающе закричал:

– Кто съел все баранки???

Публика насупилась.

Рина Васильевна прямо на ходу бросает ему:

– Я вынуждена признаться, Виктор Анатольевич, хотя мне страшно неудобно: я знаю, кто съел ваши баранки!

– Кто? – спрашивает Спиридонов сердито.

– Я! – отвечает Рина с ослепительной улыбкой.

Тут наконец раздался долгожданный детский смех.

– И вообще, – она повела плечами, – надо с уважением относиться к детям. Лично я даже записываю их высказывания. Вот, например: «…Когда Мите в первый раз сделали прическу с боковым пробором, он страшно возмутился: “Я не буду так ходить! Так только женщины причесываются”. “Тогда скажи, – спросила я, – какая же прическа мужская, по-твоему?” – “Не знаю. Ну, хотя бы лысина”».

Все так и покатились, а Рина продолжала:

– «Мишенька, ты своим рыбкам воду менял?» – «Нет, не менял. Они еще эту не выпили».

«Папа, купи мне барабан. Не бойся, я тебе не помешаю – я буду барабанить только ночью, когда ты спишь!»

Под самый натуральный радостный хохот к Рине выбежал косолапый Амур с букетом. В букет была вложена записка: «Дорогая Рина Зеленая! Считаю, что билет на представление в Театр зверей нужно отдать Вам. Буду за Вас хлопотать перед жюри. Об одном прошу, спойте песню про медведя. Всегда Ваш – Амур».

– Дорогой товарищ Амур, – отвечала ему Рина. – Я с удовольствием спою, я очень хорошо пою! Но автора попросили написать песню про медведя, а он как раз страшно занят и написал про зверя из совершенно другого полушария!

Все это она сама придумала – от слова до слова.

И неожиданно добавила:

– Кстати, однажды медведь прокусил мне руку. В мою руку налили сгущенки, и он ее лизал, а я заговорилась, он все слизал и прокусил насквозь. Но! – она сделала эффектную паузу. – У него, оказывается, такие чистые зубы, что мне даже не делали уколов, а просто обмотали руку тряпкой – и все.

Неотвратимо приближался момент, когда Рина должна была исполнить песню про жирафа. А надо сказать, несмотря на все наши старания, не было такого случая, чтоб она всю песню целиком спела сама. Мы то пели вдвоем, то по очереди, то я начинала – она заканчивала, словом, насчет ее сольного номера у меня были серьезные опасения. Я честно поделилась ими со Спиридоновым.

– Что-нибудь придумаем, – ответил он озабоченно. – Будем снимать по куплету с остановками. Или потом озвучим. Главное – вовремя рот открывать!

Включили фонограмму.