Учись тонуть

Адам глубоко дышал, его очки съехали набок, волосы слиплись прядями. Открыв глаза, он растерянно огляделся.

— Я на мгновение забыл, где мы находимся, — усмехнувшись, проговорил он, и его веки снова опустились.

— Дети исчезли. И Теко тоже. — Мой голос взвился от паники.

Адам заставил себя сесть и потянулся, выглядывая в окно.

— Я видел их снаружи, когда был в гараже, — с улыбкой объявил он. — Они направлялись в сад за домом.

Тростник вокруг пруда за домом был сырым и примятым. Втиснув ступни в сандалии, я распахнула застекленные двери, и жара туго сжатым кулаком ударила мне в лицо. Я побежала вниз по склону, оглядывая водную гладь, и вдруг услышала смех. В последний раз я слышала, как смеется Элис, настолько давно, что поначалу не поверила, что это она.

— Элли?.. Зоуи?..

Смех доносился слева, со стороны толстого настила из пригнутого к земле тростника. В его щелях булькала вода. Какой вес он выдержит — вес одного ребенка, нескольких детей? Я продиралась через заросли вертикальных стеблей. Длинное насекомое село мне на запястье, стрекоча оранжевыми крыльями. Я поспешила стряхнуть его. Пахло стоячей водой и гниющей растительностью. Насколько тут глубоко? Настолько, что на дне темно и тихо? Страх обручем сдавил мне грудь.

— Элис?..

Вода сомкнулась, скрыв из виду мои ступни. Я отвела в сторону еще одну густую стену тростника и заметила впереди красное платье Зоуи, а потом машущего кулачками Сэма. Лежа в неглубокой пластиковой корзинке, пристроенной на толстом слое пригнутых к воде стеблей, он глядел на тростник над головой и тянулся к нему ручками. Присев на корточки рядом, Теко придерживала край корзинки. Девочки стояли на коленях возле нее. По воде, доходящей мне до щиколоток, я прошлепала вперед и выхватила Сэма из корзинки. Он расплакался.

Элис вскочила.

— Ты испортила нам игру! — громко возмутилась она, хоть наверняка понимала, как это опасно.

— Идите в дом. Теко, я просила тебя не выводить детей наружу.

С ничего не выражающим лицом Теко подхватила корзинку и молча последовала за мной. Зоуи заплакала.

Позднее, когда Сэм был уложен спать, я старательно подоткнула края москитной сетки под матрас в его кроватке и некоторое время сидела, глядя, как в темнеющей комнате пропадает из виду пятно на его щеке.

Адам читал девочкам в гостиной. Зоуи уселась к нему на колени, Элис положила руку на плечо. Я вошла, и Адам поднял голову.

— В каком-то смысле это было оригинально, Эм, — заговорил он. — Они играли в Моисея в тростниках, и…

— Идея Теко притащить их туда — дикость.

Сэм мог выпасть из корзинки и без звука уйти в мутную воду. Мог мгновенно утонуть.

— Нам надо попросить ее уйти.

Элис поморщилась, Адам обнял ее.

— Я только что говорил с Элизабет, — сказал он. — Теко неправильно поняла слова Элис. Она подумала, что ты разрешила детям туда пойти. Там, где они играли, глубина всего несколько дюймов, я проверял. Ничего страшного.

Младенцу хватит и нескольких дюймов, чтобы утонуть. В пруду за окном отражался закат, над ним, на небе, словно полыхал пожар, переливаясь желтым, малиновым и алым. Одинокая длинношеея птица пролетела мимо — черный силуэт на золотом фоне. Мои руки дрожали, опираясь на подоконник. Адам подошел, встал рядом, и мы молча засмотрелись в окно, стоя бок о бок. Закат был недолгим, уже через несколько минут небо стало черным.

Я долго лежала без сна, глядя в темноту за окном. Мы перенеслись за тысячи миль от дома, на другой конец света. И, должно быть, из-за слишком стремительного перемещения меня не покидало ощущение, что я потеряла все свои ориентиры.

Проснувшись следующим утром, я обнаружила, что вся моя неуверенность улетучилась. Солнечный свет косыми ярко-желтыми полосами падал на постель. Адам рядом со мной пошевелился, и я ощутила исходящее от него тепло. Мы не занимались любовью с тех пор, как родился Сэм, и теперь будто встретились после долгой разлуки. Убедившись, что не причиняет мне боли, Адам проникал все глубже. Приходилось вести себя тихо, ведь кроватка Сэма стояла к нам вплотную. Ускоряя темп, Адам приглушал мои вскрики, прикрывая мне рот ладонью. Этим утром за главного был он.

После секса и душа мы снова стали собой — привычными, дневными. И если бы Адаму вздумалось покомандовать мной теперь, я бы вскипела.

Мы позавтракали на свежем воздухе. Сэм спокойно сидел у меня на коленях. Он выспался, казался довольным и с блеском в голубых глазах наблюдал, как болтает Зоуи. Солнце просачивалось сквозь ветки кустов, со стороны эвкалиптов доносился птичий щебет.

— Зимородки, — сказал Адам, не поднимая глаз от путеводителя «Африка без прикрас», и точно — прилетевшая оттуда яркая птичка порхнула в гущу веток.

— Папа, как ты узнал, что прилетит именно зимородок? — спросила Элис.

— Я купил диск с записями голосов африканских птиц и раз за разом по дороге на работу включал его в машине, пока не выучил наизусть, — серьезно объяснил Адам. Я засмеялась.