Учись тонуть

Должно быть, так и начиналась охота на ведьм в средневековые времена. Страх разжигает подозрения, идущие вразрез со здравым смыслом. В нашем сознании образ репетитора девочек исподволь начинает затмевать его зловещий двойник.

Прерывая мои размышления, звонит мобильник. Может, это похититель наконец вышел на связь. За мгновения, которые требуются, чтобы достать телефон из кармана, я решаю согласиться на все требования, что бы там ни говорил Адам. Но это какой-то наплевавший на разницу во времени американский репортер. Он жаждет информации.

— «Вашингтон пост». Я говорю с доктором Джордан?

По крайней мере, он вежлив. Это облегчает задачу. Адам моментально оказывается рядом со мной. Я качаю головой. Нет, это не известия. И не похититель.

— Я хотел бы выразить свое сочувствие в это трудное для вас время, мэм.

— Благодарю. — У меня наворачиваются слезы. Фраза шаблонная, но все равно действует.

— Нельзя ли узнать, как продвигается расследование, чтобы я мог поделиться сведениями с миллионами человек, которые за ним следят?

С миллионами? Я теряюсь, на это и был расчет. Неужели за нашей трагедией уже следят миллионы? Я поднимаю взгляд, почти ожидая увидеть множество лиц, прижатых к стеклу, и вереницы фигур, заполоняющих сад.

Ничуть не смущенный моим молчанием, репортер продолжает:

— Так и есть, множество людей в эту минуту искренне сочувствуют вам, доктор Джордан.

— Окружающие делают все возможное, чтобы помочь нам. Полицейские чрезвычайно добры. — Мой ответ тоже получается шаблонным. — Мы полны надежды.

«Надежда» — неточное слово. Правильнее было бы сказать «ужаса».

— Уже есть какие-то зацепки?

— Мы… я… — Им не стоит сообщать о Саймоне. Пока еще нет. — Пожалуйста, спросите полицию. Спасибо.

Я отключаю мобильник.

В окно влетает мотылек. С бледными крыльями, крупный, как летучая мышь или мелкая птица. Он бесшумно вспархивает под потолок, облетает комнату, с шорохом натыкаясь на стены, и наконец садится на край шторы. Я быстро закрываю окно.

Адам идет проведать девочек. Зоуи оставила на столе миску со сливами. Я придвигаю ее к себе и беру одну, но, едва обхватив ее пальцами и ощутив форму и приятную податливость, роняю. Мне вдруг приходит в голову, что по весу и размерам она точь-в-точь как сердце младенца.

Глава 28

Ботсвана, март 2014 года

Меня будит громкий стук в дверь. Я открываю глаза и вижу тусклый свет раннего утра. Кутаясь в халат, я спешу в коридор, сердце колотится от надежды и страха.

Элизабет опередила меня и уже открыла дверь. Я вхожу в темную гостиную, сразу вижу коренастую фигуру Гудвилла и невольно затягиваю потуже пояс халата. Элизабет раздвигает шторы и исчезает. Я слышу, как на кухне лязгает чайник, поставленный на плиту, затем чиркает спичка.

Во взгляде Гудвилла читается некоторая неприязнь. Несмотря на ранний час, он безукоризненно одет. Мне приходит в голову, что я понятия не имею, как долго ему приходится трястись по ухабистым дорогам, чтобы добраться к нам.

— У нас появился подозреваемый. Один из ваших работников.

Значит, они выяснили, что это Саймон. Мои худшие опасения подтвердились.

— Сейчас мы произведем арест.

— Сейчас? Но…

Саймон с женой, возможно, уже на пути в другую страну. Разве полиция не должна была арестовать их сразу же? За моей спиной в комнату тихо входит Адам.

— Саймона арестуют, — шепчу я.

Гудвилл поднимает взгляд. Он услышал меня, его глаза прищурены.

— Это не связано с Саймоном Катсе. Вчера вечером мы разыскали вашего репетитора и его жену, они будут допрошены позже.

Гудвилл делает паузу, оглядывается на облюбованное им кресло и осторожно опускается в него. Значит, Саймон тоже подозреваемый? Или его допросят только для того, чтобы вычеркнуть из списка? В любом случае полиции следует поспешить.

— Речь о вашем садовнике Джосайе.

— Джосайе?

О кротком, дружелюбном Джосайе?

— Это, наверное, ошибка.

— Почему вы подозреваете его? — спрашивает Адам, расчесывая свои запястья. Его ногти скребут по сухой коже громко, как наждачная бумага по дереву. — Он же мухи не обидит.

Гудвилл вглядывается в разложенные на коленях листы бумаги, словно припоминая, почему заподозрили Джосайю.

— Мы обнаружили отпечатки его пальцев на изъятых у вас клетках.

— Но ведь он смастерил эти клетки. Разумеется, на них повсюду его отпечатки.

Гудвилл сцепил кисти рук и без остановки крутит большими пальцами один вокруг другого, я вижу их мелькание периферическим зрением.

— Это свежие отпечатки, совсем свежие, — говорит он.

— Джосайя недавно кормил животных. С тех пор как Сэма похитили, я не разрешала девочкам выходить из дома без сопровождения.

Адам легко касается ладонью моего плеча.

— Вероятно, есть причины, — тихо говорит он.