Учитель

– Со времен нашей юности мир так изменился! – подхватила ее приятельница. – Нынешняя молодежь мудра не по годам. Но вернемся к делу, месье. Мадам Пеле заведет со своим сыном разговор о том, что вы могли бы давать уроки и в заведении моей дочери; тот обратится к вам, после чего завтра вы заглянете к нам, поговорите с моей дочерью и сделаете вид, будто впервые услышали обо всем от месье Пеле, а моего имени даже не упоминайте – мне совсем не улыбается рассердить Зораиду…

– Bien, bien! – прервал ее я, утомленный многословием и околичностями. – Я посоветуюсь с месье Пеле, и мы все уладим так, как вы пожелаете. Доброго вам вечера, я бесконечно вам признателен.

– Comment! Vous vous en allez deja?[31] – воскликнула мадам Пеле.

– Prenez encore quelquechose, monsieur, une pomme cuite, des biscuits, encore une tasse de cafè?[32]

– Merci, merci, madame – au revoir[33]. – И я, отступив к двери, наконец покинул комнату.

У себя в комнате я решил как следует обдумать события минувшего дня. Странное это дело уладилось сомнительным образом, две старухи только запутали его, но я, размышляя, чувствовал удовлетворение. Прежде всего уроки в другом заведении внесли бы в мою жизнь разнообразие, и потом, преподавать юным леди наверняка интересно, тем более что мне еще никогда не доводилось бывать в пансионах для девиц. «И вдобавок, – думал я, глядя на заколоченное окно, – я наконец-то увижу таинственный сад, узрею и рай, и ангелов в нем».

Глава 9

Разумеется, месье Пеле и не думал возражать, узнав, что мадемуазель Ретер предложила мне дополнительный заработок: возможность иметь его было одним из условий, на которых он сам нанял меня. Поэтому уже на следующий день я услышал, что вправе давать уроки в заведении мадемуазель Ретер четыре раза в неделю.

Нанести визит самой мадемуазель я собрался лишь вечером, так как весь день мое присутствие требовалось в классах. Отчетливо помню, как перед выходом я заспорил сам с собой, стоит ли менять повседневную одежду на парадную, и наконец решил не утруждаться. «Несомненно, эта старая дева суха и строга, – думал я. – А если она приходится дочерью мадам Ретер, то наверняка пережила не меньше сорока зим, и даже если на самом деле молода и прелестна, я не красавец и не стану им, как бы ни наряжался, стало быть, переодеваться ни к чему». И я направился к двери, мимоходом бросив взгляд в зеркало на туалетном столике: худое лицо, далекое от канонов красоты, запавшие темные глаза под широким квадратным лбом, ни цветущего румянца, ни следов привлекательности, еще молод, но уже не юн, – не тот человек, который способен воспламенить любовь в женском сердце или стать мишенью для стрел Купидона.

Вскоре я уже был у двери пансиона, через мгновение позвонил, дверь тут же распахнулась, а за ней открылся коридор с черно-белыми мраморными плитками пола и стенами, тоже выкрашенными под мрамор; через застекленную дверь в дальнем конце коридора я разглядел кусты и лужайку – отрадное зрелище в мягком сиянии весеннего вечера: была середина апреля.

Таким я впервые увидел тот самый сад, но хорошенько рассмотреть его не успел: на мой вопрос привратница ответила, что хозяйка у себя, распахнула створчатые двери слева, впустила меня и закрыла их за моей спиной. В гостиной, где я очутился, полы были добротно выкрашены и натерты до блеска, кресла и диваны прикрыты белыми чехлами, печь выложена зелеными изразцами, картины на стенах вставлены в позолоченные рамы, на каминной полке красовались часы с позолотой и безделушки, с потолка свисала большая люстра, и завершал перечень зеркал, приставных столиков и кисейных занавесок большой красивый стол посередине. Все вокруг блистало чистотой, но этой комнате недоставало бы тепла и уюта, если бы вторые створчатые двери не были распахнуты, а за ними не виднелась еще одна гостиная, поменьше, на приятной обстановке которой отдыхал глаз. Полы в ней прикрывал ковер, здесь были пианино, диван, платяной шкаф, а главное – высокое окно с малиновыми шторами, обрамляющими еще одну панораму сада за большими чистыми стеклами, к которым снаружи льнули листья плюща и усики винограда.

– Monsieur Creemsvort, n’est-ce pas?[34] – послышалось за моей спиной, и я, невольно вздрогнув, обернулся.

Увлеченный осмотром уютной маленькой гостиной, я и не заметил, что в большую вошла мадемуазель Ретер. Она обратилась ко мне, только когда подошла совсем близко; меня нелегко смутить, поэтому хладнокровие вернулось ко мне мгновенно, я поклонился и начал разговор с похвал маленькой гостиной, а также отметил, что сад мадемуазель Ретер – неоспоримое преимущество перед заведением месье Пеле.

– Да, – подтвердила моя собеседница, которая была того же мнения, и добавила: – Только из-за сада я и держусь за этот дом, иначе давно бы перебралась в другое, более просторное и удобное здание, но, как вы понимаете, сад я с собой не заберу, а здесь, в городе, едва ли найдется второй такой же, большой и ухоженный.

Я согласился с ней.