Учитель

– Да, верю, но убегать вечно ты все равно не сможешь.

– Пора уходить, причем как можно скорее.

– Советую на всякий случай оставить убедительное свидетельство. Заметь, единственный в жизни шанс. – Эдриан встал и вытянул руки в стороны, готовясь принять нападение.

– В иных обстоятельствах сделал бы это с огромным удовольствием. – Райан ударил дважды: первый раз в живот, а второй в лицо. Эдриан скорчился от боли. – Прошу прощения, детектив.

Эдриан вытер окровавленную губу и схватился за бок.

– Уходи. Через пять минут позвоню.

Райан выскочил за дверь, а Эдриан тяжело опустился на диван и уставился на часы.

Глава двадцатая Дуб

Эбби посмотрела на диван, где сладко спал Паркер. С закрытыми глазами он выглядел совсем другим. Глаза властно притягивали и не позволяли рассмотреть черты лица. Прозрачные, светло-серые, на солнце они напоминали зеркала, а в дождь становились зеленоватыми, как расплавленное стекло. Эбби подавила желание прикоснуться, убрать со лба черные кудри; просто взяла одеяло и укрыла Паркера. Он спал уже два часа, когда зазвенел сотовый. Она торопливо схватила телефон и, чтобы не разбудить, убежала в кухню. Звонил отец.

– Эбби, прости, сегодня приехать не смогу. Вызвали на срочный ремонт, отказать нельзя.

Еще одни выходные, и снова отговорка. Непонятно, зачем они продолжали эту игру? Вот уже несколько лет отец и дочь существовали в собственной реальности, притворяясь такими же близкими, как прежде. Но горькая правда заключалась в том, что после того злосчастного субботнего вечера все изменилось. Они так и не преодолели взаимную обиду. Эбби знала, что отец не смог простить то, что с ней случилось – как будто считал, что она сама спровоцировала насилие. Он воспитывал дочь в строгих правилах, и она всегда держалась в рамках приличия, однако самое плохое все-таки случилось. А Эбби обижалась на отца, потому что понимала его мысли: следовало активнее сопротивляться, громче кричать. Да и вообще Джон удивлялся, как ее угораздило попасть в подобную ситуацию, а она не находила слов, чтобы объяснить. Невидимая стена постепенно росла и наконец поднялась настолько, что жить в одном доме они больше не смогли. Через год Эбби уехала и сняла маленькую квартирку в том самом городе, где пострадала – поступок, еще больше отдаливший от нее отца. Через год он и сам переехал, а еще через год оказался в сотне миль от дочери. Эбби продолжала жить и работать рядом с университетом – местом, где осталась часть ее души.

Отключив телефон, она посмотрела в окно: дождь по-прежнему лил, а Паркер и Салли сладко спали. Эбби обнимала его до тех пор, пока он не задремал, а потом опустила голову на подушку и просто долго смотрела на него. Похоже так крепко и спокойно Паркер не спал уже давно. Взглянув на себя и увидев фланелевую пижаму, Эбби вскочила, наполнила ванну и залезла в теплую воду, мечтая, чтобы в эту минуту вошел он. Сделать первый шаг не хватало храбрости, и все же отчаянно хотелось поцеловать его. Даже если больше ничего не произойдет, поцелуя будет достаточно. Истории шрамов на спине Эбби не знала, но чувствовала, что одной кожей страдания не ограничились. Интересно, сколько Паркеру было лет? Полосы на коже успели побледнеть и растянуться. Трудно представить боль, какую пришлось пережить, если одни лишь следы истязаний внушали ужас. Чем его били, если некоторые шрамы напоминали маленькие звездочки? Паркер так вежлив, так добр… Кто же вообще мог сотворить подобное? Стараясь не плакать, Эбби думала о слезах, переполнявших кристальные глаза во время жестокой пытки.

Выйдя из ванны, она надела платье – хотелось выглядеть привлекательнее. А вернувшись в комнату, увидела, что Паркер проснулся, встал и надевает брюки, хотя дождь еще не закончился.

– Что ты делаешь?

– Пора идти, и так отнял у тебя слишком много времени. – Он поднял голову. – Ты переоделась?

– Да. – Эбби улыбнулась.

– Постараюсь исчезнуть до приезда твоего отца.

– Он не приедет, оставайся. – Слова вырвались сами собой. – Позволь, по крайней мере, приготовить ленч. Дождь сильный, так что уходить пока все равно не стоит.

– Не хочу доставлять хлопот.

– Умеешь резать лук? – Эбби направилась в кухню в надежде, что Паркер пойдет следом.

Они вместе приготовили еду и сели за стол. За окном по-прежнему было мрачно и холодно, однако квартира впервые наполнилась теплом и показалась родным домом. За четыре года Эбби не успела обзавестись друзьями, предпочитая одиночество. А сейчас они словно играли в счастливую семью – улыбались и даже смеялись, разговаривали о музее.

– По-моему, Джемма к тебе неравнодушна, – заметила Эбби.

– А у меня сложилась впечатление, что она неравнодушна ко всем без исключения, – произнес Паркер, подбирая с тарелки последние кусочки.

– Я ей не очень нравлюсь. Мы не разговариваем, но замечаю, как внимательно она на тебя смотрит.

– Ты тоже порой внимательно на меня смотришь. – Паркер снова улыбнулся, а Эбби покраснела.

– Прости, вовсе не хочу поставить тебя в неловкое положение. Сама не понимаю, как это происходит.

– Не надо извиняться. Мне даже нравится…