Учитель

– Никогда не встречала человека, подобного тебе, Паркер.

– Скорее всего так и есть. Некоторых людей труднее одурачить, чем большинство.

Эбби заметила, что он погрустнел, и захотела отвлечь от печальных мыслей.

– А что ты постоянно записываешь в своих блокнотах? – спросила она, с каждой минутой чувствуя себя увереннее, смелее и свободнее.

– Ничего особенного. Просто рисую фигуры Джакометти. – Неловко улыбнувшись, Паркер встал, положил тарелку в раковину и взял свою намокшую газету, которая стала жесткой и корявой – Эбби попыталась спасти местную прессу на батарее. Листы склеились; Паркер разлепил то, что смог, и начал просматривать страницы.

Одна из статей привлекла внимание Эбби: бизнесмен Карл Тейлор отдал дань восхищения сыну Кристиану, построив в центре города фонтан в его честь. Фотография прилагалась: Кристиан стоял, широко и вульгарно улыбаясь. Именно эта улыбка и привлекла внимание Эбби, заставив взять газету и начать читать. В этот момент она ненавидела себя за слабость, за то, что позволила сломить себя. Он победил. Победил потому, что она изменила себе. Эбби подняла голову и увидела, что Паркер пристально смотрит на нее.

– Кто это? – В голосе прозвучала нотка ревности.

– Человек из другой жизни. – Она повторила его собственные слова в надежде, что он поймет: необходима осторожность.

Паркер пристально посмотрел ей в лицо, пытаясь прочитать ответ, а ей не хотелось, чтобы он узнал, какой глупой и доверчивой девочкой она была, с какой непростительной легкостью поддалась на обман. Мнение Паркера очень много для нее значило. Эбби отвернулась к окну. Раскидистый дуб за домом гнулся под ударами стихии, изо всех сил сопротивляясь и все-таки уступая резким порывам ветра. Она снова взглянула на Паркера, размышляя: возможно ли, чтобы все случившееся стало прелюдией к этой встрече? Пересеклись бы их пути, если бы ее жизнь продолжалась так, как она планировала? Тогда она не работала бы в музее. Эбби поблагодарила судьбу: дружбу с Паркером она ставила гораздо выше своих потерь. Последние несколько недель забыть о нем становилось все труднее; он появлялся часто и всегда неожиданно, а присутствие его снова заставляло чувствовать не страх и не вину, а нечто иное. Паркер был особенным, необыкновенным.

Эбби вспомнила о поцелуе в полутемном коридоре, и щеки вновь запылали. Хотелось оживить удивительное мгновение. Паркер тоже смотрел на дуб. В неподвижном, сосредоточенном взгляде сквозила печаль. О чем он думал? Эбби приподнялась на цыпочки и прикоснулась губами к его губам. Он обнял, привлек ее к себе и ответил на поцелуй так, словно ждал его весь день, а может, и дольше.

Она целовала его в шею, а он бережно сжал ладонями ее голову, даря ощущение эфемерной легкости. Эбби распахнула халат, провела пальцами по груди, и по спине, стараясь оказаться ближе и совсем забыв о шрамах. Желание захлестнуло жаркой волной – а ведь она думала, что никогда больше не испытает ничего подобного. Паркер держался скромно, будто знал, насколько она хрупка и ранима. Отдал инициативу, а когда Эбби расстегнула на нем брюки, порывисто вздохнул.

Эбби отвела его в спальню, легко толкнула на кровать и спросила себя, был ли он с кем-нибудь прежде. Паркер неизменно держался отстраненно, но поцелуи доказывали, что это не первое его объятие. И в то же время в каждом его движении ощущалась невинность. Не было ни тени вожделения, которое охватывало мужчин при первом же намеке на обещание. Эбби и прежде пыталась познать близость, но всегда пугалась и убегала. С Паркером все происходило иначе: его желание казалось следствием интереса, любопытства, а вовсе не стремлением к наслаждению и удовлетворению похоти. Он прикасался как бы с сомнением, внимательно всматриваясь в лицо, чтобы увидеть реакцию и понять, можно ли продолжать. Губы Паркера приоткрылись, он старался выровнять дыхание и усмирить страсть. Рука медленно, осторожно коснулась груди Эбби и замерла. Даже сквозь платье она почувствовала тепло пальцев. Нерешительность Паркера обострила желание; она поймала его ладони и поцеловала, а потом сама расстегнула пуговицы, показывая, что ждет прикосновений.

Следя за его взглядом, медленно сняла платье. Глаза снова изменили цвет и стали почти белыми и прозрачными, как бриллианты. Хотелось утонуть в этом взгляде и остаться в нем навсегда. Никто никогда не смотрел так на Эбби, и она впервые осознала собственное могущество, способность внушить самое острое, жаркое, неотвратимое желание. Сейчас власть принадлежала ей, а Паркер с радостью подчинялся.