Учитель

Неровный стук дождя эхом повторял удары сердец. Эбби встала на колени, чувствуя, как нетерпеливо вздымается его грудь, поцеловала белую кожу и медленно опустилась. Не отводя глаз от его губ, постаралась дышать в унисон. Оба знали, что должно произойти. Вот он на миг замер, вошел в нее и едва слышно вздохнул. Эбби показалось, будто последние пять лет были лишь страшным сном. Внезапно все стало другим, новым – в том числе и она сама. Выяснилось, что она не настолько грязна, чтобы никто не захотел к ней прикоснуться. Вот она здесь, и Паркер с ней, исполнен страсти. Он – удивительный, невероятный, прекрасный. Паркер положил ладони ей на талию, поднялся и поднял ее. Теперь они слились неразрывно, грудь к груди, кожа к коже. Эбби уже не знала, где кончается она и начинается Паркер. Убегать совсем не хотелось – хотелось оставаться с ним как можно дольше. Паркер уткнулся лицом ей в шею и глубоко вдохнул. Этого неповторимого ощущения причастности Эбби ждала всю жизнь. Она шевельнулась: жар становился почти невыносимым. Даже запах пота казался волшебным, дурманящим. Хотелось, чтобы Паркер окончательно утратил волю и полностью отдался ей. Откуда-то из глубины существа поднимался экстаз, однако она всем силами подавляла исступление, дожидаясь абсолютного единства. Ждать долго не пришлось: на вершину они поднялись одновременно. Лицо Паркера, еще мгновение напряженное, смягчилось. Он упал на кровать, схватил Эбби за руку и увлек за собой.

Лежа рядом с Паркером, она вовсе не собиралась вставать, чтобы одеться. Прятаться не хотелось. Зачем? Ни смущения, ни беспокойства Эбби не испытывала – возможно, потому, что в ее комнате они остались вдвоем, вдалеке от мира. Опасности, страха тут не существовало, и она снова чувствовала себя прежней – какой была до роковой субботы. Связь между ними, пусть хрупкая и тревожная от множества вопросов, так и не получивших ответа, казалась неразрывной. Прежде мужчины относились к Эбби снисходительно, видя в ней лишь милую игрушку, но с Паркером все было иначе. Гнетущие мысли о собственной неполноценности, о жизни, проведенной в ненависти к самой себе, о смерти в унылом одиночестве исчезли. Паркер нуждался в ней, хотя стеснялся собственной слабости и боялся проявить чувства.

Эбби уснула, уверенная, что проснется другим человеком. Трудно сказать, почему, зачем и как, но она нужна Паркеру. Он дал понять, что она способна возродиться, а его уязвимость вернула волю и уверенность в себе. Эбби никогда не считала себя сильным человеком. Ждала, что кто-то придет на помощь и спасет – ждала почти целую вечность. И вот это произошло: спаситель явился. Серый дождливый день навсегда изменил жизнь, и Эбби поверила, что она чего-то стоит.

Глава двадцать первая Блондинка

Тогда

Джон помахал рукой дочери, и Эбби направилась к своему общежитию. Включив мотор, он вдруг спросил себя, где именно это произошло. Вопросов не задавал, поскольку подробностей знать не хотел. Боялся. Всю неделю Эбби провела в своей комнате, а сам Джон просидел в гостиной, не выпуская бутылки из рук. Учебник хорошего отцовства еще никто не придумал, и приходилось действовать, полагаясь на собственную интуицию. Он вырос в благополучной семье, окруженный любовью обоих родителей. Они были замечательными, но умерли рано, так что Эбби не досталось ни матери, ни бабушки, ни дедушки. Никого, кроме отца, у нее не было.

Джон до упора выжал педаль газа и рванул, не обращая внимания на светофоры, подрезая и обгоняя машины. В эти минуты им руководило бессознательное стремление оборвать все и сразу. Так просто, достаточно лишь потерять управление, врезаться в дерево и больше ни о чем не думать. Голова раскалывалась от громоздившихся бесконечной чередой неразрешимых вопросов. Существовал лишь один правдивый ответ: он не смог защитить дочь, а значит, как отец не состоялся.

Джон старался изо всех сил. Эбби посещала кружки, участвовала в школьных праздниках, экскурсиях, путешествиях – делала все, что положено делать девочке из благополучной семьи. Отличалась умом, рассудительностью и независимостью характера. Отец по праву гордился дочерью. С матерью Эбби встречалась редко. Любви между ними не было, да и быть не могло из-за ядовитого характера бывшей жены. И все же Джон старался поддерживать свидания, хотел, чтобы дочь составила собственное мнение и позднее, повзрослев, не представляла факты в искаженном виде. Сейчас бы мать пригодилась больше всех на свете, вот только где ее искать? Обычно объявлялась сама, когда находила время – раз в год; при удачном стечении обстоятельств – два.

Когда Эбби заявила, что собирается поступить в университет и жить в общежитии, Джон Лукас ни минуты не сомневался, что она сможет за собой присмотреть. В дочери заключался смысл его жизни, а потому хотелось точно знать, что с ней не произойдет ничего плохого. Сейчас он отчаянно жалел, что не приказал ей сидеть дома, в безопасности, по примеру злой ведьмы, которая долгие годы продержала Рапунцель вдали от мира, в недостроенной башне.