Учитель драмы

Но я попросила менеджера ресторана — Оз рассказывал, что парень дальтоник и что они с ним на короткой ноге. Через минуту он уже шел рядом со мной по ресторану, полному официантов в бабочках и посетителей с гремящими на весь мир именами. Он подвел меня к небольшому столику, за которым сидел Оз с пожилой светловолосой женщиной. Они наслаждались яйцами черноголовой чайки и тортом с трюфелями.

Я скинула с себя шерстяное дорожное пальто в стиле двадцатых годов, которое я в первый же год обучения одолжила в Дирекции по декорациям и костюмам Гилдхолла, и поприветствовала Оза, назвав его последним фальшивым именем.

— Моя последняя встреча затянулась, — сказала я, разглаживая на коленях бледно-зеленую салфетку. — Виктория такая требовательная. Я говорила, что опаздываю на встречу, но она захотела еще раз проверить мерки той китайской ткани, с которой все точно в порядке. Я к тому, что она действительно расписана вручную. К тому же нас постоянно отвлекала няня. А потом еще и Дэвид вернулся из Мадрида.

— Виктория Бэкхем? — спросила жертва Оза. На ее глазах был толстый слой теней, и платье явно не соответствовало возрасту. Она выглядела как читательница «Татлер», а может, и чего похуже. Она вполне могла читать «Хит»[113]. Я готова была дать голову на отсечение, что она была в разводе.

Проигнорировав ее нелепый вопрос, я представилась с интонацией великодушного снисхождения:

— Приятно с вами познакомиться. Я дизайнер, работаю над проектом на Лазурном Берегу. — Я говорила без остановки, даже упомянула, как много Оз рассказывал про ее безупречный вкус, и заверила ее, что с удовольствием послушала бы советы по поводу некоторых своих дизайнерских идей. — Хотела спросить, что вы думаете о современной мебели в классических интерьерах времен Оттоманской империи? Это ужас?

Она посмотрела на меня из-под густых накладных ресниц. После нескольких тяжелых судорожных вздохов она смогла выговорить:

— Ну, я считаю, что это зависит от того, какие именно будут предметы мебели.

Предметы мебели. Она пыталась говорить на моем языке. Это было хорошо.

Оз слушал с видом решительного неодобрения. Он не мог остановить меня, не раскрыв себя. Так что вместо этого он подозвал официанта и попросил принести третий бокал для шампанского.

Я предложила ей назначить дату, когда мы вместе сможем сходить на шопинг в «Адам».

— Я хотела бы услышать ваше мнение по поводу подвесных светильников для фойе. Прозрачные стеклянные сферы, а внутри — пять лампочек. Вам нравится, когда нити накаливания используют в декоративных целях? Некоторым это кажется чересчур авангардным.

— О да, я это просто обожаю.

— Так и знала, что вы так скажете! — Я игриво сжала руку Оза. — На будущее, не мог бы ты приводить ко мне побольше таких клиентов? — И снова обратилась к очевидно одинокой жертве. — В этом здании помещения скупают одни холостяки! А они совершенно беспомощны в такого рода вещах.

Она попала на крючок. Ее чековая книжка появилась на столе раньше запеченной Аляски[114].

Оз очень хотел на меня злиться. Но он был слишком доволен длинной цепочкой из нолей в чеке, который она ему выписала.

Несколько недель после этой встречи мы с Озом жили душа в душу. Медленно, вдумчиво занимались сексом в душе, как когда-то в Индии. Но вскоре он вернулся к своим невыносимым монологам о том, что мне нужно заниматься учебой. Мы все чаще и ожесточеннее спорили. В какой-то момент я решила вовсе уйти из Гилдхолла и прекратить мучить себя тем, что мой профессор называл искусством «обманывать собственную природу».

Оз был в ярости от того, что я бросила университет. Но все же неофициально меня трудоустроил, повысив из «дизайнера интерьеров» в «архитектора» — эту роль я играла до тех пор, пока не забеременела Фитцем.

Мы не планировали заводить детей. У меня случился момент слабости во время одного из наших роскошных путешествий на Эгейское море. Там в нашем распоряжении имелась полная луна, сорокапятифутовая яхта и столько розового вина, что в нем можно было утонуть (что я и сделала, потеряв остатки здравого смысла). Полтора месяца спустя я рыдала над тестом на беременность, не имея ни малейшего представления, как я смогу сыграть роль чьей-то матери, если я едва помню свою. Несколько дней я даже раздумывала об аборте, который позволил бы нам не отказываться от нашего рискового образа жизни.

Оз и слышать об этом не хотел

— Работа — это важно, — говорил он. — Но семья всегда должна быть на первом месте.

На секунду я почувствовала, будто вынашиваю по-настоящему счастливое детство, которого у него никогда не было.

От утренней тошноты не помогали никакие средства. Ни мороженое, ни имбирь. И после того, как меня однажды чуть не стошнило в севрюжью икру одного из клиентов (мы были в «Айви», за соседним столиком сидела Николь Кидман), Оз велел мне на время выйти из бизнеса и взять свой «декретный отпуск» раньше срока.