Учитель драмы

Наконец все в моей голове сложилось. Я поняла, почему папа так настаивал на нашем визите в Клашердон тогда, много лет назад. Они прыгнули выше головы, сделав своими целями богатых друзей Альбины, и нуждались в беспристрастном свидетеле, чтобы натурально инсценировать смерть моего отца. В противном случае сама Альбина могла стать подозреваемой в убийстве.

Только когда папа узнал о моей поездке в Ирландию, он понял, что потерял союзника, поэтому решил переманить на свою сторону Оза, заплатив ему и пообещав долю в деле, которое они с Альбиной хотели провернуть в Лондоне.

— Ну что, давай перейдем к делу?

Он показал неприличный жест, будто намекая на «старые времена».

— Твое предложение, — уточнила я. — Расскажи, что ты придумал.

— Ах, это. Давай. Я все равно помолвлен. Русская девушка. Вера. Очень хорошо ладит с инвесторами. Не так хорошо, как ты, конечно, но у нее совсем другой набор навыков. Ключевое слово тут «набор».

Я закатила глаза.

— Как бы там ни было, ты всегда говорила, что именно интернет поможет преуспеть в бизнесе. А твой папа считал, что там нет настоящего живого общения, помнишь?

Слушать рассказы о папе от Оза было противно, как никогда.

— Меня дома ждет няня.

— Ты хочешь сокращенную версию?

— Да, пожалуйста.

— Самые успешные медиастартапы сейчас появляются именно в Нью-Йорке. WayUp, A Plus, SeatGeek, Vibe. Столько же энтузиазма, как на заре Кремниевой Долины, только игроков меньше. Здесь так много молодых стартапов, что непонятно, с кем конкурировать. Мы уже много месяцев вкладываемся в них — с того самого момента, когда начали в этом разбираться.

Я сощурилась при слове «мы».

— И что? Ваш великий план заключается в том, чтобы создать липовый стартап и получить финансирование?

Он улыбнулся мне своей старой хитрой улыбкой.

— Лучше. Мы будем их разорять. Мы с Верой, моей матрешкой, приходим к ним и представляемся венчурными предпринимателями. Выглядим соответствующе. Мы даем этим технологичным детишкам поразить нас своей презентацией. Я говорю: «Ну, даже не знаю». Вера рассыпается в комплиментах: «Да, это гениально». И так далее. Ей все нравится, и она хочет инвестировать крупную сумму. И мы наблюдаем, как они писаются от счастья, так? Они просто в щенячьем восторге. Большинство из них просто подростки. Более того, подростки с компьютерами. Значит, они к женщине и близко не подходили.

Подростки с компьютерами. Кажется, ему и в голову не приходило, что он предлагает мне пойти против моих же соплеменников.

— И что дальше?

— Дальше я прошу своего человека поработать над «юридическим аспектом». Мы организовываем встречу, показываем им фальшивый кассовый чек и откупориваем дорогое шампанское, пока они подписывают контракт. Они относят чек в банк, его проводят, деньги оказываются у них на счету, и только несколько недель спустя банк обнаруживает, что чек был фальшивый.

— Но зачем тебе нужны интернет-стартапы?

— Ни за чем. Когда они поймут, что их надули, я потребую с них денег за то, чтобы разорвать контракт.

— Значит, вымогательство.

Он осуждающе зацокал языком.

— Грейс. Тебе обязательно использовать эти термины? Зачем?

Но я сейчас была не в настроении выслушивать его монологи в духе «Что значит имя?»[117].

— Звучит так, как будто ты уже все придумал. Зачем тебе я?

— Проблема в прозрачности. Или как минимум в публичности. Нам нужно много сайтов, чтобы наша венчурная компания выглядела серьезно. И еще нам нужен деловой блог. В сделках детишкам больше всего нравится, когда о них пишут. «Венчурная фирма вложила два миллиона фунтов в компанию, занимающуюся облачными анализаторами».

— А это не добавит рисков? Такой медийный след в интернете с кучей доказательств против вас?

— Ну, название компании каждый раз будет меняться.

Мне стоило догадаться.

— Значит, ты хочешь, чтобы я стала вашим постоянным неофициальным контент-менеджером? Ты ведь можешь платить за эту работу кому-то другому.

— Помнишь, как я говорил, что однажды тебе придется предоставить рекомендации мне? Кто-то другой не может выдать восторженный отзыв с полпинка. Рассказать этим кибердетишкам, как моя компания помогла его стартапу. Ты единственная, кто может написать и программу, и сценарий. Мне нужна актриса и компьютерный гений.

— И с чего ты взял, что у меня будет время на это?

— Ты же все равно ищешь работу, раз решила уволиться? Ты же решила уволиться, верно?

Я сморгнула.

— Твой Генри Аптон говорил со мной так, будто у него на этот счет есть сомнения. Мне будет очень неприятно, если ты солгала мне.

Сначала я думала, что тюремный срок так сильно на него повлиял. Но его ожесточила не отсидка. А уроки моего отца.

Он положил руки на пояс, продемонстрировав свой дизайнерский ремень.

— Давно ты объявился в Нью-Йорке, Оз?

— Четыре года назад. Или нет, пять?

В моей голове задвигались шестеренки.

— Четыре или пять лет назад ты еще должен был отбывать наказание в Британской тюрьме. Я отправляла тебе письма.