Учитель музыки

    - А могу я поговорить с домовладельцем? Возможно, я захочу снять в этом доме квартиру, раз они все свободны.

    - Не можете, он здесь не живёт, - усмехнулась консьержка. - С чего вы взяли, что все квартиры свободны? Ни одной нет, все заняты. Так что ступайте, пока я не вызвала полицию.

    Створка оконца захлопнулась, лицо консьержки скрылось за дверью.

    Эриксон пожал плечами.

    Ещё один сумасшедший дом. Кажется, весь этот квартал сошёл с ума. А может быть - весь город. Весь мир?

    Прислушавшись, он понял, что старуха и не думала отходить от двери - она стояла и, затаив дыхание, впитывала малейшее движение звуков на улице. Тогда Эриксон тихонько постучал в дверь. Оконце с готовностью открылось. Да, на самом деле, этой старухе было смертельно скучно, и внезапно явившаяся возможность поболтать совсем не казалась ей такой уж неприятностью.

    - Что ещё вам надо? - сердито спросила она.

    - А вы не знаете, кто там сидит у окна, в той квартире, о которой я говорю?

    - Да кто бы там ни сидел, ваше-то какое дело! - дёрнула головой консьержка.

    - Просто господин Клоппеншульц, о котором я упомянул, он послал меня к...

    - Не морочьте мне голову, господин хороший, - перебила старуха. - Не морочьте, пока мне и в самом деле не захотелось вызвать полицию.

    - Но я... - начал было Эриксон, однако старуха не стала слушать.

    - Уж кому и знать про все окна этого дома, - сказала она, - как ни господину Клоппеншульцу. Это его дом.

    - Что вы сказали? - Эриксон даже придвинулся поближе к оконцу, полагая, что плохо расслышал.

    - То и сказала, - отпрянула старуха, испугавшись, наверное, что он замыслил недоброе. - Ступайте уже поздорову...

    - Этот дом содержит господин Клоппеншульц, вы сказали? - переспросил Эриксон.

    - Сказала, - отвечала старуха. - А что в этом такого? И он велел мне никому не сдавать квартир, ясно вам? Вот и ступайте.

    И она со стуком затворила оконце.

    Эриксон стал прислушиваться. Шаркающих шагов консьержки, которые он различил вначале, не было слышно - наверняка она попрежнему стояла за дверью и ждала.

    - А вы не скажете, кто содержит дом напротив? - спросил он через дверь. - Тот, что на Сёренсгаде, номер один.

    - Да кто бы ни содержал, вам-то что за дело? - глухо донёсся до него скрипучий голос старухи.

    - Мадам Бернике, не так ли?

    - Ещё чего! - оконце распахнулось, в нём явилось возмущённое лицо консьержки. - Ещё чего, откуда у этой соплячки столько денег. Она всего лишь домохозяйка. Скажут тоже, - домовладелица, ха-ха!

    Возможно, по сравнению с этой старухой мадам Бернике и выглядела соплячкой, но...

    - Его содержит Клоппеншульц! - воскликнул Эриксон, оглушённый внезапной догадкой.

    - А вот и нет, - довольно помотала головой старуха, счастливая разочаровать собеседника в его догадливости. - Нет, не Клоппеншульц. Там одна состоятельная дама значится в хозяевах, не знаю её имени, то ли Хевальдсон, то ли Хенриксон.

    Эриксон не сказал больше ни слова - повернулся и побрёл из тесного двора в сторону переулка.

    Не успел он вывернуть на Тиневейен, кто-то схватил его за руку. Он рванулся, ожидая снова увидеть того господина, охотника на воров, но перед ним стояла Магда Винардсон.

    - Пойдём домой, Якоб, - тихо сказала она, увлекая его к проклятому дому. - Пойдём.

    Эриксон попытался удивиться тому, что ему не хочется сопротивляться - а ему действительно не хотелось, - но и удивляться тоже не было никакого желания. Хотелось только есть и спать - плотно и вкусно поужинать и завалиться в кровать. Хоть бы и в постель Якоба Скуле - неважно, тем более, что это ведь всё равно его постель.

    - А Габриэль как крикнет мне: «фру Винардсон, а куда это Скуле опять в такой поздний час отправился?» - неспешно рассказывала Бегемотиха, ведя его за руку к дому. - Ну, я и подхватилась. Как так, думаю, он же не проходил мимо. Заснула я, что ли, думаю. Глядь, а нет - входная-то закрыта. Побежала к чёрной, а оно вона что - так и есть. Выбежала в переулок, а тебя уже и след простыл. Ну, думаю, всё - ушёл наш Якоб. Вернулась, поднялась к Габриэлю, а он мне и говорит: ты, говорит, сходи вон в тот дом - наверняка Якоб где-то там. Ну, я побежала, а ты уж и сам навстречу. Габриэль-то как в воду смотрел.

    - Вы и меня тоже убьёте? - спросил Эриксон.

    - Да бог с вами, господин учитель! - перешла Винардсон на «вы». - Что вы такое говорите-то! Сейчас, часика через два-три, когда все улягутся, потихоньку вынесем тельце, проветрим хорошенько комнатку, полы подмоем, и будет всё как ничего и не было.

    Как ни странно, Эриксону стало легче от её уговоров. Как ничего и не было... Больше всего ему хотелось именно этого. Пусть этот проклятый дом, дни, проведённые в нём, шкаф с трупом, все эти странные люди - пусть они все отменятся, исчезнут, будто ничего этого никогда не было.

    Но явно довольное лицо Клоппеншульца, наблюдающего за ними из своего окна, не оставляло никаких надежд.

12

    - Вставайте, господин учитель, - услышал он над собой тихий голос Магды Винардсон какое-то время спустя и почувствовал, как она теребит его за плечо.