Учитель жизни(СИ)

- Не любите вы простой народ, Учитель, - вздохнула вдруг Аня за их спинами. Волков и Даша даже опешили.

- Почему же, Анюта? - живо повернулся в ней Волков. - Я люблю людей. Значит, и простой народ люблю. А русский - особенно. В нем много хороших качеств. Но и... - Он прищурил глаза.

- Но и недостатков хватает? - подсказала Даша.

- Увы.

Минут пять они шли молча.

- А как вы относитесь к Сталину? - спросила Даша.

- У всякого нормально чувствующего и мыслящего человека Сталин может вызывать только ненависть. На его совести миллионы загубленных судеб, сотни тысяч невинных жертв. А разрешение пыток? А переселение народов? Сталинские репрессии - это что-то чудовищное, невообразимое. И находятся люди, которые его оправдывают! Как такое возможно? Это выше моего понимания. И ведь среди приверженцев Сталина попадаются нормальные вроде люди, не глупые, не злые. Откуда в них эта сердечная глухота? Видимо, это идет от нашей главной беды, от неуважения к человеку. Большинство русских не понимает, не чувствует, что человеческая личность - это высшая ценность. Выше государства. Государство существует для людей, а не люди для государства.

- Первый канал проводил опрос: кто самый великий человек в историю России? Сталин занял третье место.

- Да, я знаю. А Лев Толстой даже не попал в первую десятку! Если б голосовала только интеллигенция, результат был бы другой.

- Очевидно, его так высоко поставили за победу в войне.

- Да, заслуга Сталина в победе огромна, - быстро и неохотно произнес Волков. - В этом надо отдать ему должное. С другой стороны, кто виноват в том, что фашисты добились вначале таких успехов? Разве не Сталин? Разве не он уничтожил перед войной десятки тысяч командиров, в том числе трех маршалов? И главное: никакие заслуги не искупят его преступлений. - Он немного помолчал.- Зимой видел в интернете, в чьем-то альбоме, фотографию гимназисток-выпускниц. Год 1917. Все - очень милые барышни. Но одна приковывала к себе взгляд. Чувствовалось, что она - натура тонкая, возвышенная. Лицо красивое, благородное. Вдруг читаю в комментариях - много лет провела в лагерях. У меня сердце сжалось. Такая девушка - и лагеря! Это же несовместимо! Судя по фамилии - дворянка. Этим, очевидно, и провинилась перед сталинским режимом.

Они перешли мосток, вышли на дорогу.

- От мошкары хоть отдохнем, - сказала Даша. Дни становились все теплее, и насекомые донимали все сильнее. Она остановилась. Волков и Аня стали вслед за ней. Даша огляделась. В тайге ей не хватало небесного простора. На востоке по бледно-бирюзовому небу медленно плыли бледно-розовые облака.

- Какая красота! - воскликнула она.

- Да!.. Это прекрасно, Даша, что ты умеешь восхищаться. Далеко не все люди обладают этой благородной способностью. Постарайся не утратить ее с годами.

Стали подниматься.

- Переселение народов, репрессии против "классовых врагов", которые начались сразу после вхождения Прибалтики и Молдавии в СССР, вызвали всплеск русофобии, - вновь заговорил Волков. Эта тема явно взволновала его. - Так что в нелюбви к русским большая доля вины грузина Сталина.

Они взобрались на косогор. И сразу перед ними оказалась деревня. Она состояла из нескольких каменных домов и десятка полтора бревенчатых изб. Некоторые покосились, крыши у них прохудились. Все было неухожено, запущено. Окна некоторых изб были забиты перекрещенными досками.

- Ненавижу Климовку, - прошептала Аня. И добавила: - Многие отсюда уехали.

Самый крайний дом представлял из себя лишь закопченные стены. Но видно было, что когда-то это был большой, добротный дом.

- Это и есть Усадьба Киргиза, - сказал Волков.

- Здесь сейчас Анфиска живет, бомжиха, - добавила Аня. - Забрела к нам в деревню и осталась... Усадьбу и как туалет используют. Комнат много. Лучший дом в Климовке был. Вечерами здесь шпана собирается. Жорка с братом. Колян. Выпивают. Иногда и Сергей с ними. Юлькин муж. Бывший. Он у них вроде авторитета. Вечером сюда лучше не приближаться. А вон и Анфиска. Они ее могут водкой угостить, а могут и избить. По настроению.

На обочине, прямо на земле, сидела пьяная лохматая женщина неопределенного возраста с испитым и избитым лицом. Волков подошел к ней.

- Здравствуйте! Вы Семеныча не видели?

Несколько секунд она смотрела на него бессмысленным взглядом.

- Не-ет... Профессор... возьми меня к себе... Плохо мне тут... Возьмешь?

Волков ответил не сразу.

- Возьму. С одним условием. У нас не пьют.

- Не пить... не обещаю... Одна у меня радость - водочка... Дай на бутылку, а?

- Я думаю, сегодня вам пить больше не надо.

Они пошли дальше.

- Ну дай,- забормотала она вслед,- тебя женщина просит... А еще антилигент... А еще в берете... - Дальше пошел мат. Волков ускорил шаг.

- То, о чем я говорил. Не уважаем мы, русские, человеческую личность. С какой легкостью, даже с удовольствием, мы грубим другим!

Одна изба даже в этой деревне поражала своей убогостью. Они как раз проходили мимо нее.

- Тут Свиноматка живет, - сказала Аня.

- Анюта, хоть ты ее так не называй! - мягко упрекнул Волков.

- Все ее так называют, Учитель, - смутилась она.