Читаем Учительница... полностью

Б.Е. Андюсев, к.и.н., доцент КГПУ Экспериментально-исследовательская работа учителя истории и обществознания в процессе аттестации на высшую категорию. (http://andjusev.narod.ru/b3/dialog.htm)

Долгодворова Татьяна Ивановна Проектно-исследовательская деятельность учителя как средство самореализации в педагогической карьере (http://www.dissercat.com/content/proektno-issledovatelskaya-deyatelnost-uchitelya-kak-sredstvo-samorealizatsii-v-pedagogiches)

И др. и пр. и т.д. и т.п.

Жуть!

<p>6 </p><p>Об администрации или divide et imperа</p>

Всей жизнью концлагеря управляли… заключённые.

Старосты бараков, блоковые старосты, староста лагеря, капо, начальник рабочей группы, начальник столовой,  начальники мастерских, поликлиники - узники. Вот отчего сотня эсэсовцев управляла лагерем в пять тысяч человек. Ведь за них почти всё делали сами заключённые!

Заключённый попавший, в старосты, на самом деле получал некоторую власть над остальными узниками. При этом он не мог не понимать, что осуществляет задачи эсэсовцев. Староста добивается, чтобы в бараке всегда был полный порядок, то есть именно к тому, к чему стремится и эсэсовец. Конечно, староста мог спасти кого-то от смерти. Но вместо него обрекал на смерть другого.

А директор школы… завучи…Что они? Поразительно, как быстро «оказательница образовательных услуг», ставшая завучем или директором, забывает, что она думала об администрации и что чувствовала будучи рядовой учительницей. Она теперь получает чуть большую зарплату, ведёт меньше уроков. «Действительно, реформа образования превратила директоров из главных учителей в топ-менеджеров. Образовательным процессом им теперь заниматься некогда» (http://www.newsland.ru/News/Detail/id/311725/cat/42/).

И вот староста отправляет на расправу за нарушение правил заключённого, который ел найденную сырую свеклу. Староста, который месяц был готов на всё ради этой свеклины, отказывается понять, как можно быть таким голодным. Перейдя из учительского статуса в статус школьной администрации, учительница всё забывает быстро и успешно. Теперь бывшая подруга, рядовая «оказательница образовательных услуг» для завуча – существо более низкой породы,  подчинённое…

Более того, директору школы сейчас даже нарочно подкидывают несколько свекольных клубней. В настоящее время в распоряжении администрации оказался пусть до издевательства маленький, но всё же фондик, из которого она может производить начисления учительницам. Кто не знаком с реалиями школы, естественно, догадаются, что средства растекаются по холуям и холуйчикам администрации, однако даже не подозревают, какая грызня порой разгорается из-за этих свеклин между заклююю… эээ… извините, учительницами. А что, всё правильно – divide et imperа, разделяй и властвуй.

<p>7</p><p>О нас и наших принципах</p>

Каждая из «оказательниц образовательных услуг», соглашаясь работать по фурсенковским программам и «отреформированным» учебникам прекрасно сознаёт, что поступает гадко и мерзко, предаёт своих учеников.

Замечание на полях… Мне доводилось много раз выступать перед учительницами истории. Говорю, что в теперешней школе не осталось ничего, что можно было одобрить. Очень внимательно слушают, чем дальше. Тем одобрительнее кивают. Критика становится острее, одобрение – сильнее. В общем, чем дальше в лес, тем злее волки. Но вот произношу последнюю фразу: «Но вы-то всё это принимаете, значит, со всем согласны?» И тут же аудитория буквально вспыхивает негодованием. Учительницы готовы буквально растерзать… кого? Министра образования? Эсэсовскую… эээ… школьную  администрацию? Нет, конечно. Меня.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Анархисты
Анархисты

«Анархисты» – новый роман Александра Иличевского, лауреата премий «Большая книга» и «Русский букер», – завершает квадригу под общим названием «Солдаты Апшеронского полка», в которую вошли романы «Матисс», «Перс» и «Математик».Петр Соломин, удачливый бизнесмен «из новых», принимает решение расстаться со столицей и поселиться в тихом городке на берегу Оки, чтобы осуществить свою давнюю мечту – стать художником. Его кумир – Левитан, написавший несколько картин именно здесь, в этой живописной местности. Но тихий городок на поверку оказывается полон нешуточных страстей. Споры не на жизнь, а на смерть (вечные «проклятые русские вопросы»), роковая любовь, тайны вокруг главной достопримечательности – мемориальной усадьбы идеолога анархизма Чаусова…

Александр Викторович Иличевский , Чезаре Ломброзо

История / Психология и психотерапия / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Психология до «психологии». От Античности до Нового времени
Психология до «психологии». От Античности до Нового времени

В авторском курсе Алексея Васильевича Лызлова рассматривается история европейской психологии от гомеровских времен до конца XVIII века, то есть до того момента, когда психология оформилась в самостоятельную дисциплину. «Наука о душе» раскрывается перед читателем с новой перспективы, когда мы знакомимся с глубокими прозрениями о природе человеческой души, имевшими место в течение почти двух тысяч лет европейской истории. Автор особо останавливается на воззрениях и практиках, способных обогатить наше понимание душевной жизни человека и побудить задуматься над вопросами, актуальными для нас сегодня. Живое и ясное изложение материала делает книгу доступной для понимания самого широкого круга заинтересованных читателей.

Алексей Васильевич Лызлов

Психология и психотерапия
Как мы умираем. Ответ на загадку смерти, который должен знать каждый живущий
Как мы умираем. Ответ на загадку смерти, который должен знать каждый живущий

Кэтрин Мэнникс проработала более тридцати лет в паллиативной помощи и со всей ответственностью заявляет: мы неправильно относимся к смерти.Эта тема, наверное, самая табуированная в нашей жизни. Если всевозможные вопросы, касающиеся пола и любви, табуированные ранее, сейчас выходят на передний план и обсуждаются, про смерть стараются не вспоминать и задвигают как можно дальше в сознании, лишь черный юмор имеет право на эту тему. Однако тема смерти серьезна и требует размышлений — спокойных и обстоятельных.Доктор Мэнникс делится историями из своей практики, посвященной заботе о пациентах и их семьях, знакомит нас с процессом естественного умирания и приводит доводы в пользу терапевтической силы принятия смерти. Эта книга о том, как все происходит на самом деле. Она позволяет взглянуть по-новому на тему смерти, чтобы иметь возможность делать и говорить самое важное не только в конце, но и на протяжении всей жизни.

Кэтрин Мэнникс

Психология и психотерапия / Истории из жизни / Документальное