Удача гения. От обслуги до пророка: как изобрели высокое искусство

➳ Личное мнение. Человека, который приступает к изучению истории искусств и хочет, чтобы ему разъяснили все просто и доступно, может отпугнуть снобизм, с которым говорят о качестве живописи. Меж тем это понятие можно объяснить на примере любой другой человеческой деятельности. Когда человек первый раз пробует коньяк, например, тайком в в пятнадцать лет, ему может показаться, что это гадость, изобретенная на погибель человечества. И вот ему сорок, у него давление, он испробовал примерно двести коньяков, обсуждая свои ощущения со специалистами и производителями – его впечатления от того же напитка будут другими.

И пусть он попробует передать их себе пятилетнему на словах.

К современным курсам «пишем картину за три часа» некоторые профи относятся высокомерно. Мол, все подряд становятся художниками. Но посетители этих курсов наоборот видят, что мало научиться работать маслом. Изучение приемов – вопрос времени и затрат. Если ты хочешь зарабатывать живописью, потребуются многолетние усилия по созданию своего стиля и немного удачи, которая, как выигрыш в лотерею, никому не обещана. В этой точке разумные люди проникаются уважением к живописцам.

И да, бывает такое, что образованному насмотренному человеку нравятся такие банальности, что можно только диву даться. Люди-то разные. ◆

И от любителей живописи, и от специалистов приходится слышать о желании встать на колени перед картинами кватроченто. Этот импульс понятен. Более того, он ближе к изначальной природе этой живописи, чем к современной музейной культуре. Алтарные образы мадонн были частью культа, и за пять-шесть веков могли привыкнуть к поклонению.

Мазаччо. Святой Петр исцеляет больного своей тенью, 1420-е годы. Капелла Бранкаччи, Флоренция

Недоступные, иные, высокомерные, царственные.

Они висели среди мрамора и позолоты, в охраняемом дворце, посвященном божеству, перед ними горели свечи, а люди рядом двигались медленно, с почтением. Некоторую часть этого отношения музейная культура унаследовала.

Но мы отметим и то, что с современной точки зрения рисунок некоторых мадонн плох, а младенцы иногда похожи на гусениц. Значит в XIV веке насыщенности цвета и следования «линии партии» было вполне достаточно.

Франческо Траини. Мадонна с младенцем и святой Анной, 1340–1345 годы. Университетский художественный музей, Принстон

Сильный образ. Именно в сочетании с матерью и ребенком бабушка Иисуса выглядит заступницей. Она огромна и бесстрастна. Страх и одновременно желание попасть под ее покровительство могут порождать в душе зрителя трепет. В Анне главное – сила, а в Марии – любовь. Поэтому у Анны отрешенное лицо, а у Марии – живая мимика.

Молодые живописцы XV века может и хотели бы учинить бунт против засидевшихся на хлебных местах донателл, но в те эпохи протест против существующего порядка вещей был делом опасным. Это в начале XX века он стал мейнстримом, а эпоха Возрождения предпочитала осторожную эволюцию.

Мазаччо, по мнению Вазари, наконец-то отменил следование византийской манере.

«В этой же живописной работе он обнаружил также поистине удивительное понимание сокращения при точке зрения снизу вверх, о чем можно судить и ныне по ногам названного апостола, ибо не кто иной, как Мазаччо, полностью преодолел эту трудность, сравнительно с той старой неуклюжей манерой, в которой, как я говорил несколько выше, все фигуры изображались на цыпочках и которой все придерживались вплоть до него и никто не исправлял, а лишь он один раньше всех остальных преобразовал ее в хорошую манеру наших дней»[27].