Удача (СИ)

Дома царил порядок, поэтому я решила переодеться в приобретенные вещи. Выглянув в окно и убедившись в отсутствии кого бы то ни было в непосредственной близости к своему нынешнему жилью, я скинула остатки платья, которое привезла с собой еще из Академии. Пошила я его, не спутать бы, в последний год обучения, за пятьдесят медных монет. Почти год в Академии, да год в замке. Итого потрачено: половина серебряной монеты на платье за два года. И тут платье за два серебряных, которое я проношу, скорее всего, только до ярмарки, месяц.

«Поздравляю тебя, Алатана, ты стала одеваться дороже. В девяносто шесть раз». — лихо подсчитал, щёлкнув костяшками абака, Голос.

Показав Голосу язык, я выпуталась из лохмотьев блузки и, ненадолго задумавшись, стянула нижнюю юбку, а вслед за ней и бельё.

«В новую жизнь в новой одежде!» — после длительного молчания неугомонный собеседник решил отвести душу на комментариях к моим действиям. Было бы неплохо сходить на реку, ополоснуться, но это подождет. Я нырнула в длинную, в пол, белую рубаху с вышивкой красной и синей нитью по плечам и вокруг простой, без отворотов, круглой горловины. Расправила складки и взялась за то, что решила считать юбкой. Развернула. На пол упал фартук и длинный пояс. Их я смогла опознать. А вот что в руках? Две длинных полосы плотной ткани, сшитые вместе вдоль до половины. Это же, я помяла материал в пальцах, да, шерсть, но какая же мягкая. Ох, чудо-чудное. Понёва! Недэя Альвира как-то упоминала про этот элемент одежды. Вроде, даже хвалила за удобство и сетовала на капризы моды, заставляющие мучиться в корсетах и кринолинах. Так что, теоретически, я должна была с этим справиться. Как-то это оборачивается вокруг бедер и подвязывается поясом. Светлый. Ну, предположим, перед прикрывает фартук, не зря же он в комплекте был. Тогда эта ткань должна защищать самое ценное, попу. Шерсть позволит сидеть даже на земле. Не продует. Разрез понёвы на уровень пояса, две расходящиеся полосы на плечи. Глупость какая. Судя по вышивке, получится изнанка выше пояса. О! Кстати, глядим на узоры. Складываем вдвое. Сгиб вокруг бедер, а если повыше? Я гений в области одежды. Красиво, лишь бы правильно было. Стянув спереди края диковиной юбки, я, подумав еще немного, прижалась животом к шкафчику, чтобы освободить руки для обвязывания поясом. Пояс. Тут не на один раз обмотаться. Узел сзади или спереди делать? Меня отвлек стук в дверь. Одной рукой придерживая края понёвы, я пошла открывать, хотя, что там открывать, конструкция двери не подразумевала даже засова.

«И у него тут тридцать пять золотых «в кошельке, под столешницей подвязаны», воры сюда не лезут только из-за невозможности свести в голове ветхую хижину пять на пять шагов и эдакое богатство». — озадаченный понёвой внутренний голос очнулся, и решил высказаться.

За порогом обнаружилась дородная женщина лет сорока, с объемистым свёртком в руках. Белая рубаха и, я присмотрелась, можно себя поздравить — с юбкой я разобралась верно, в синей с красной каймой понёве. Узоры на белой рубахе, исполненные в тех же колерах, выдавали в нас клиентов одного и того же портного. И, что-то мне подсказывало, гостья и являлась тем самым модельером. Я посторонилась, пропуская женщину в дом. Шагнув вперед, эта выдающаяся дама протянула мне свёрток.

— Аглая. — представилась энергичная гостья, удерживая сверток. — Соседка, вдова плотника Яра. — свёрток продолжал висеть перед моим лицом, я же не решалась отпустить края удерживаемой юбки.

Молчание затягивалось, моя нерешительность что-либо предпринять, уже никого не боясь, вольготно расположилась в моей голове в любимом кресле Голоса, сложив ноги на столик. Лицо соседки постепенно принимало недоумённое выражение. Она потрясла ворохом ткани, решив наверно, что я умудрилась не заметить подношение.

«Она думает, что ты реагируешь только на движение и требуется повторно привлечь внимание. Интересно, если ты резко выхватишь сверток, как ты обычно делаешь, очнувшись от своей задумчивости, она уверится в своей мысли?» — ехидство Голоса оставило кислое послевкусие на деснах.

Женщина отодвинула даримое чуть в сторону и оглядела меня. Наткнувшись взглядом на руки, до сих пор удерживающие злополучную понёву, он просветлела лицом.

— А я думаю… Давай помогу с поясом. — Аглая, оглядевшись, кинула ворох на кровать и, подхватив из моих рук кушак, скомандовала. — Поворачивайся, стяни края сильней, я увяжу.