Удар иглы

Бой длился уже довольно долго. И мы, и наш враг несли большие потери. Но достаточно всего восьми машин, чтобы образовать вокруг «Сокрушителя» губительную для него сферу Гаруса.

— Плохи наши дела, — проронил я.

— Да, конечно, — согласился Эйхан. — «Сокрушитель» может вновь ускользнуть в гиперпространство. И тогда нам снова гнаться за ним.

— Вопрос только в том, сможем ли мы ещё раз проследить координаты точки перехода.

— Может, и не получится, мой капитан. Нам нужно добить его именно теперь. Дорога каждая машина, и?..

— Что ты предлагаешь?

— Я иду туда.

— Первый помощник капитана должен быть на мостике.

— Я один из лучших пилотов. И моё место там.

— Хорошо. — Эйхан хлопнул меня по плечу и вздохнул:

— И… ты поосторожнее, договорились? Я хочу выпить с тобой горяченького в баре «Морская звезда» на базе.

— Мы ещё выпьем. И не один раз.

Скафандр, привычная кабина истребителя, привычная суета механиков перед стартом. Начинается отсчёт… «Десять, девять, восемь…». Загораются новые; лампы на пульте. «Три, два, один».

— Т-1, старт!

Компьютер начал выводить картину боя из красных пунктиров выстрелов, синих точек наших крейсеров, зелёной точки флагманского линкора, оранжевых линий траекторий боевых глайдеров.

Я бросал машину из стороны в сторону. Гравилет, летящий по прямой траектории, через секунду будет сбит истребителями или орудиями вражеского линкора. Если плетёшь кружева, то оттягиваешь момент, когда плазменный разряд разнесёт твой истребитель на куски.

— Флагманский линкор уходит в гиперпространство, — послышался, как всегда, спокойный (чего ему это стоило) голос капитана Эйхана. — Надо быстрее дожимать их.

Я это понимал. И всё это понимали.

«Сокрушитель» начал покрываться голубой дымкой. Флагман готовился к прыжку. Надо успеть! Перевес в силах позволил нам начать формирование сферы Гаруса…

— С-7, занять сектор 38/67/8.

— М-11, Занять сектор 20/15/5.

— Т-1, занять сектор 30/08/7. — Это для меня.

Я вышел в сектор. Дымка разрасталась.

Восемь наших кораблей формировали сферу. Остальные продолжали бой.

Вокруг флагмана противника возникла радужная оболочка — это разрушалось его защитное поле. Одновременно орудия наших крейсеров били по «Сокрушителю». Флагман погибал. Теперь всё решали секунды. Успеет он уйти в гиперпространство или нет.

— Флагман покидают боевые машины и спасательные боты, — проинформировал компьютер.

Похоже, враги теряли всякую надежду сохранить «Сокрушитель».

Один за другим прозвучали упоительные сигналы, означавшие капитуляцию. Первыми сдались спасательные боты — им просто смешно ввязываться в драку с боевыми гравилетами. Потом пришла очередь истребителей. Один за другим они стали планировать в сети наших крейсеров и скрываться в их чреве.

— В нашем секторе гравилет противника, — произнёс компьютер. — Сигнал о капитуляции. По правилам, мы обязаны пропустить его.

— Пропускаем.

— Гравилет противника — опасное сближение. Нападение.

В последний момент, будто предчувствуя беду, я заложил крутой вираж. Сделал это ещё за миг до предупреждения компьютера и до того, как увидел атаку якобы сдавшегося неприятеля. И ушёл от удара, который разнёс бы меня в пыль.

Это был подлейший поступок. Сигнал капитуляции для пилота — это святое. Использовать его как военную хитрость — последнее дело. И всё-таки пилот гравилета пошёл на такое. Поступок не только подлый, но и отчаянный. Он обрекал себя на верную гибель.

— Гравилет идентифицирован. Это «Крылатый пёс» — боевая машина адмирала Круса.

— Ясно.

Ну конечно же, это был Крус. Кому бы ещё могло прийти в голову пойти на такое. Ему действительно нечего было терять. Все его труды, надежды, устремления чёрной души — всё сейчас шло прахом. Это был день его крушения и позора. Адмирал не хотел пережить его.

Я бросил машину следом. Мы находились ближе всех к разваливающемуся, на глазах теряющему свою форму, сминающемуся флагману, который вот-вот, превратится в бесформенную безобразную глыбу металла. Я вцепился в «Крылатого пса», сел ему на хвост, и теперь нас разделяло каких-нибудь двести километров. Это — как вытянутая рука в наземном бою. Я врезал по нему из всех орудий. Крус был отличным пилотом, поразительно чутким, с предвидением опасности… Он успел увернуться в сторону.

Теперь он нёсся прямо на свой линкор. Похоже, он решил покончить счёты с жизнью, в последний миг соединившись в пламени со свей летающей цитаделью, которая долго служила ему верой и правдой. Он обезумел. Флагман рос на глазах. Я тоже обезумел. Я решил не отпускать Круса ни при каких обстоятельствах. Это было больше, чем жажда справедливого возмездия. Я знал, что самым главным в жизни для меня было уничтожить, раздавить адмирала Круса. И я сделаю это, пусть даже платой будет моя собственная жизнь.