Удар иглы

— Мне кажется, то, что со мной происходит, касается наших общих проблем.

— Локомотив с того света?

— По-моему, да. Всё может оказаться проще и прозаичнее. По-моему, за мной кто-то следит.

— Кто следит?

— Не знаю… Я не видела его. Хотя несколько раз мне почудилось, что я различаю его силуэт в толпе. Но я ощущаю его взгляд, будто за шкирку тебе сунули лягушку, я чувствую на затылке его дыхание.

— Ты уверена, что этот некто ходит за тобой? Может, он ведёт наблюдение иным способом.

— Иным способом? Что ты имеешь в виду?

— Не знаю. Какая-нибудь телепатия, информационные фантомы, — бухнул я. Ну всё, и я спешу записаться в лигу левитантов. Если сейчас на прослушивании моего телефона сидит оператор — этот разговор для него истинное наслаждение. Такое услышать из уст начальника уголовного розыска! Это тебе не банальные внеслужебные связи с преступными или подозрительными лицами. Тут жёлтым домом пахнет.

— Ну вот, и ты начинаешь осваивать новую терминологию, — хмыкнула Аля. — За мной именно следят. Ходят.

— У нас говорят-топают. А может, это тайный обожатель. Или какой-нибудь заурядный маньяк-убийца, которому ты приглянулась. Или шпик, нанятый конкурирующей фирмой.

— Нет. Он не наш. Он ОТТУДА.

— Ох оставь! — Я замолчал, оценивая ситуацию. Может, Аля сорвалась и ей начинают мерещиться черти? Или на самом деле за ней кто-то ходит? А есть основания ей верить? «Чувствую — и всё». Чувствовать мало, надо точно знать.

— Ты откуда звонишь?

— Из дома.

— Я тебя жду через двадцать минут на Екатерининской улице, напротив кинотеатра «Сатурн». Ко мне не подходи. Вообще не подавай вида, что меня заметила. От кинотеатра иди в сторону своего дома. Поплутай по улицам, переулкам, не спеши. Потом сиди в квартире и не высовывайся. Жди моего звонка. Поняла?

— Поняла,

— Через двадцать минут у «Сатурна». Всё.

Я положил трубку. Что предпринять? Привлечь кого-нибудь из сотрудников? Ну да, чтобы потом пошли разговоры, что Аргунов привлекает личный состав присматривать за своей любовницей. Даже если такие разговоры и не пойдут, я на это не имею права. Это моё дело.

Екатерининская улица являлась для нас примерно тем же, чем Арбат — для Москвы. Из бюджета отцы города наскребли средства для реставрации зданий и даже на установление жёлтых фигурных фонарей. Как и на Арбате, в пешеходной зоне сидели художники, предлагая свои поделки или рисуя за десять минут портреты, только числом поменее. Тусовалась группами молодёжь, худой волосатик декламировал свои полуцензурные стихи. С другого конца доносились бряцанье гитары и нестройный хор. Под забором реставрирующегося особняка сладко сопел бомж-попрошайка, прижав к груди полупустую бутылку водки «Абсолют». В ряд стояли мелкие торговцы: доведённые до нищеты научные сотрудники и рабочие, который месяц сидящие без зарплаты и продающие вещи из дома, сигареты, шампунь, китайский ширпотреб. Среди них можно было увидеть и здоровенных бритоголовых хлопцев или крашеных девчонок — эти из породы челноков, тащат товар из-за бугра и распродают его на городских барахолках. Призывно сияли вывески кафе и ресторанчиков, но желающих оставить там сотню-другую баксов находилось немного. Патруль из трёх омоновцев неторопливо обходил свои владения.

Я оставил машину во дворике местного отделения милиции и пешком отправился к кинотеатру. Аля стояла на его ступеньках, рядом с афишей фильма «Эммануэль-2», уже давным-давно прокатившегося по всем кинотеатрам страны. До нас всё доходит с изрядным опозданием, порой годы, в том числе и такая пошлятина. В кассы стояла очередь из прыщавых юнцов и солидных, в возрасте, мужчин и женщин, последних, кстати, было больше. Аля затравленно озиралась. Она увидела меня и сделала шаг навстречу, начала поднимать для приветствия руку. Чёрт бы тебя побрал, ты же всё испортишь!.. Аля всё же вспомнила мои инструкции, остановилась как вкопанная, а потом нарочито небрежно начала мерить шагами мостовую. Конспиратор из неё никакой. Если её действительно пасёт кто-то, имеющий опыт в наружном наблюдении, то сразу почувствует неладное.

Аля бросила взгляд на часы и неторопливо двинулась вдоль улицы, останавливаясь около лотков, витрин магазинов. Она вроде начинала вживаться в свою роль и всё меньше походила на испуганную лань. Наблюдателя я «срисовал» с большим трудом минут через двадцать. «Вела» Алю не бригада наружного наблюдения (а то я уже грешным делом начал подумывать о своих коллегах). Шёл за ней один-единственный человек. Я не смог его сразу выявить, потому что держался он на таком расстоянии, на котором никто держаться не станет, если, конечно, не ставит перед собой задачу наверняка потерять объект. Аля находилась далеко за пределами его видимости. Он брёл шаркающей походкой, будто связанный с ней одной нитью. Он знал, куда пойдёт Аля, какой поворот она сделает, и с точностью повторял её маршрут.