Удар отточенным пером

В тот же миг я взвыл от дикой боли в запястье: костяшки выдержали, а вот нетренированный лучепястный сустав подводил. Жильцов не замедлил воспользоваться моим болевым шоком. Твердыми, как гипсовые лангетки, пальцами он вцепился мне в бока, одновременно издавая звук, похожий на визг хряка во время кастрации. Жесткий костяной захват больше напоминал о клешнях какого-то гигантского краба, нежели о человеческой хватке. Ребра скрипели, боль пронзила все клетки, а сердце пропустило несколько ударов. Ломота и резь в ребрах были до того мучительны, что я не сразу сообразил, что у меня свободна одна рука. Вторая была заблокирована, я сам придавил ее массой, зато правая рука, та, которая нанесла удар в скулу, болела, но могла действовать. Поняв это, я что было мочи уперся ногами в стену и схватился за горло своего противника. Захват краба мгновенно ослаб, Жильцов ухватился за мою руку на своем горле, сжал ее, вывернул и в следующее мгновение получил удар под дых с моей левой руки, которую инстинктивно бросил, стараясь скинуть захват с горла.

Мое положение не позволяло мне вести джентльменский бой, поэтому я повторно решил прибегнуть к помощи знаний по анатомии. Жильцов задохнулся. Он пытался кашлять, но не мог сделать вдох. Вскочив на ноги, я врезал ему для верности в подреберье и бросился обыскивать.

Жильцов лежал, поджав под себя ноги, и тихо мычал, держась за живот. Чтобы отдышаться и ответить, ему понадобится несколько минут, но и их у меня не было, потому что снаружи ломали внешнюю дверь. Подойдя к Жильцову сзади, я начал рыться в его карманах в поисках спасительного сотового. Игнорируя его вялые попытки отбиться, я быстро нащупал старую «Нокию», как раз в тот самый момент, когда за дверью взревел бензорез. Время, отведенное мне на самоспасение, стремительно сокращалось. Я судорожно набирал номер.

Секунд через десять железная дверь, отделявшая помещения от улицы, с сумасшедшим грохотом отлетела в сторону. На пороге появились двое в камуфляже с автоматами. Лысый был не дурак: он не доверил Жильцову миссию по избавлению этой грешной земли от моего присутствия. Я замер, держа в руке телефон с набранным номером полиции.

– Алло! – сказала диспетчер ангельским голоском прямиком из рая, а я аккуратно уронил телефон на пол, поднимая руки.

Глава 20. Решающая битва

Если вы чувствуете, что попали в черную дыру, не сдавайтесь. Выход есть.

Стивен Хокинг

– Весьма необычное местечко это Старое Озерное, – сказала Виктория, и я очнулся, как ото сна. «Весьма», «местечко», что это за нежные словечки? Нет, я все помнил, и слышал, и понимал, но как будто через несколько слоев ваты.

Застряв между реальным миром и миром, в который уже мало-мальски подготовился перейти, я все никак не мог сообразить, где оказался в конце концов. Мозг мой уже, конечно, отметил, что операция по спасению прошла успешно, что люди в камуфляже были из специальной группы захвата, а не убийцы, нанятые Анатолием, но тело, прихваченное ледяной рукой ужаса, как будто застыло и законсервировалось. Все вокруг вызывало у меня одни вопросы.

Прямо передо мной в казенном кабинете сидела моя тетка, разодетая так, будто собралась давать интервью Первому каналу: кудри, макияж, красные губы, ногти в тон. На ней был черный обтягивающий свитер, больше похожий на водолазку, джинсы с широким дизайнерским поясом, вышитым разноцветными этноузорами, и уже знакомые по корпоративу в ресторане с «Русским минералом» туфли на платформе и комарином каблуке.

Рядом с Викторией, ровно под портретом президента, сидел наш старый знакомый Борис. Борис ничем не отличался от сотен и тысяч таких же, как он, следователей из кабинетов следственных учреждений: костюм цвета «мокрый асфальт» влажно поблескивал всеми обращенными к свету поверхностями, серый галстук, безликая армейская стрижка. Борис был давним Викиным коллегой, им приходилось даже раскрывать убийства. Собственно, вот в этом и была главная странность. Работал Викин знакомый в отделе по особо тяжким преступлениям Следственного комитета, и видели мы его только в тех случаях, когда где-то имелся труп. Судя по всему, в этот раз роль несостоявшегося трупа исполнял я. Или были еще?

Не по-российски длинное и при этом пухлощекое лицо следователя было удивительно спокойно для его рода деятельности. Если отвлечься от обстановки, то Борис мог бы сойти за английского аристократа: высокие скулы, массивный подбородок, маленькие глаза. И в общем-то ничего нового в его внешности для меня не было, но почему-то сегодня несоответствие особенно резало глаза.