Удар током

— Дима, твои шмотки, моя — реализация стволов. Прибыль делим на троих в равных частях.

— Послушай, Пыжик, я тебе так скажу: шмотьё, без проблем и лишние деньги не помешают. Но деля с тобой и Сёмой бырыш, втягиваться в расстрельную статью нет желания. Мне это не надо, поверь на зоне не сладко. Вы подумайте, ведь при разборе любого криминала со стрельбой перед следаками станет вопрос: откуда ствол? Не задумывался о последствиях. Каштальян мудак без мозгов, но вы-то с Сёмой должны соображать?

Сайко поскучнел и замкнулся:

— Нет, так нет. Насильно не тянем. А риски — наши проблемы.

— Это сейчас ваши, а когда опер даст по башке телефонным справочником, разговоришься и проклянёшь тот день, когда связался с оружием. Хромовые сапоги и кожаная портупея ладно, а вот толкнуть ствол в смазке, да с военного склада, чревато бедой и тюремной прорехой в собственной биографии.

Сказал и поперхнулся, вспомнив, что куплю по надобности в недалёком будущем это самое изделие с грозным потенциалом, и как в том будущем получу за это срок. Воистину: чья бы корова мычала, моя бы молчала. Через пару лет Дима с горечью признался что Семанин загремел-таки в колонию, правда за непреднамеренное убийство. Позже пути дорожки с Димкой и его другом разошлись.

Дембельнулся до ноябрьских праздников. Проставился Рудакову и пожелал здоровья, чем отчего-то сильно обидел майора. А мне по барабану, с этим неудачником и пьяницей больше не встречаться, ещё одно проходное лицо в биографии. Родина учила будущего офицера, отметила орденом, как война-интернационалиста, а тот судьбу лётчика истребителя разменял на стакан водки. И не в небе парит соколом, а спивается в танковом гарнизоне начальником годного на списание автопарка. "Цвет" нации, брошенный семьёй, но принятый обществом таких же бухариков. Прощай, Рудаков, прощай авторота, прощай ворюга Каштальян. Всем воздастся, дорогие граждане и мне в том числе!

2 января 1973. Новый год с родными, как обычно. Да, не совсем. Пять лет тяну лямку умника-попаданца из 2016 года. Конца этому испытанию не видно: возникают задачи, а с ними новые проблемы. Перелопачивая в памяти летучие выражения о жизни, вспомнил колкий афоризм Раневской: "Жизнь — это затяжной прыжок из утробы матери в могилу". Желаю примазаться к великой актрисе и вставить свои пять копеек: жизнь — это бесконечное порождение трудностей их преодоление и генерирование новых. Не так остроумно, зато конкретно. Радостным звоночком в памяти выскочил ещё один пёрл несравненной Фаины Георгиевны: "Под красивым хвостом павлина скрывается обычная куриная жопа. Так что меньше пафоса, господа". Вот что нужно взять на вооружение! Бороться с собственными демонами: ленью, скукой, бессмысленными понтами и фрустрацией, тянущей в болото беспросветной удушливой, серой и безликой реальности.

Постепенно осознал, что токарное ремесло вовсе не моё призвание. Как это произошло объяснить себе не могу, давно ли запах масла и фиолетовая спираль стружки из под резца резонировали с радостью самодостаточного пролетария. Что-то изменилось и хочется смены декораций, потянуло в сферу общественного питания, в мир добротной жратвы, многоцветия разгульной жизни и пороков. Забавно испытать себя в новом качестве, где нет грохота станков и слюнявого хабарика во рту, не "горят" подошвы рабочих ботинок от масла и керосина, нет традиционной бутылка водки на троих после смены. Зачем поступать в политех, кто так решил? Куда как привлекательней сфокусировать интерес на институте торговли. Например на заочное отделение, а днём работать в ресторане для начала официантом. Такой ход мысли наталкивался на возможное сопротивление со стороны родных, других препятствий я не видел. Но как повернуть, с моим-то жизненным сценарием? А что, Дима, замутим новую биографию и плевать на последствия!

До этого, в декабре 72-го устроился учеником официанта в ресторан "Нева", что на Невском. Знакомлюсь с новой профессией и её особенностями. Пока я никто, ученика задействуют как новичка по мелочи, то собрать скатерти и салфетки в прачечную, разгрузить продукты в кладовую, убрать грязную посуду, расставить столы и стулья. На мой взгляд, это простой тест на пригодность: стал отлынивать — свободен, ищи другую работу, а встроился в процесс — посмотрят, может и сгожусь. В выходные отвёз деда и дядю на Залив, оба ветерана любили подлёдный лов, распространённое хобби мужской части славного города на Неве. На обратном пути подрезала волга, я ушёл от удара вправо. Успел запомнить номер машины и разглядеть развесёлую компанию. Нарушители унеслись вперёд, а москвич застрял в глубоком снегу. Настроение испорчено, ладно хоть машина пострадал. Вытащил автолюбитель, отказавшийся от предложенного рубля, что заставило удивиться водительскому бескорыстию. Отвык, в будущем таких альтруистов поискать. Неожиданно встретил обидчиков на заправке в Сестрорецке — трое ровесников при вальяжном мужчине бросающегося в глаза чиновничьего обличья. Сделал замечание ездокам:

— Товарищи, вы нас чуть не сбросили с дороги. Нагло подрезали, извиниться надо бы!