Удар током

Соболев перевёл дыхание, забрал листок, ставший с этого момента одновременно дамокловым мечом и пропуском в тайные мероприятия спецслужб для подшефного.

— Теперь, ознакомьтесь с выпиской из законодательной статьи о нарушении государственной тайны и распишитесь ещё раз своей подписью. Псевдонимом будете пользоваться только при получении заданий.

Петрушевский смотрел куратору в глаза и лукаво щурился.

— Дмитрий, я сказал что-то смешное?

— Да нет, Виктор Сергеевич. Просто я столько читал о подобных вербовочных комбинациях, вы не поверите, почти всё стало явным и прозрачным на телевидении, в книгах, кино и сериалах. Будущее поколение юридически подковано, другой вопрос: нужны ли обывателям эти знания и как правильно пользоваться ими.

— И тем не менее персонально для вас сообщаю, что в случае нарушения взятых обязательств, попадёте не в тюрьму, а в психушку и надолго, а тамошние специалисты позаботятся о вашей памяти.

Петрушевский стал серьёзным и заметно сдерживаясь холодно ответил:

— Понимаю, ваш долг предупредить меня, пугалка такая. Но мне в той жизни довелось получить срок и отсидеть в колонии. Менять жизнь коренным образом нельзя, так что придётся вернуться к "хозяину" заново, правда с оговоркой, если ничего не изменится. Но висит словно дамоклов меч. А вы ещё психушкой грозите. Что об этом думаете?

Старший лейтенант на миг задумался:

— Вы говорите нельзя? И это обсудим. Когда осуждены и по какой статье?

Петрушевский рассказал и потупился. Очень не хотелось распространяться о мрачном периоде жизни, но обстоятельства вынуждали. Соболев встал:

— Ждите, я скоро вернусь.

В кабинете Серебрякова передал исписанные Петрушевским листы и расписку. Рассказал о щекотливой ситуации с будущим сроком.

— И что тебя смущает, по зонам столько распихано проштрафившихся "источников" и ничего, работают на оперчасть, сокращают себе срок, в нашем случае будем разбираться. Когда это случится?

— В семьдесят восьмом.

— Ну, когда ещё будет! Через десять лет я уже на пенсию выйду, если доживу. Ты к тому времени построишь машину времени и вернёшь парня в будущее, зачем ему второй раз топтать зону? Шучу, посмотрим, как всё сложится. К ОЛИБу будешь подтягивать?

— А надо? Дело у лаборатории серьёзное, Петрушевский не физик, зачем?

— Обследовать своего "попаданца", мозг или чего там у вас медицина проверяет? Я в дела лаборатории не лезу, общий надзор и доклады в Москву. Тебе на месте видней, Витя.

— Нашим, в лаборатории, до поры не нужно его знать. Лучше "в поле", пусть вертится, да и нагрузки особой-то нет. Что ему делать, искать попаданцев, да быть у нас на виду, пополнять информацию по будущему страны. Не шпионов же выявлять?

Серебряков понимающе кивнул.

— Ну, давай, дерзай. Больше не задерживаю.

Соболев вернулся в допросную к откровенно скучавшему Петрушевскому.

— Дмитрий, я вас отпускаю. Всё по идёт по прежнему, ничего в вашей повседневной жизни не изменилось. Но! Болтать о будущем и вести антисоветскую пропаганду запрещено! Вот мой рабочий и домашний телефон. Звоните в крайних случаях. Если залетите в милицию, требуйте дежурного опера и пусть свяжется по этим телефонам. Надеюсь, у вас казусов не будет. По работе: если наткнётесь на странных граждан, на ваш взгляд, звоните. Я подчёркиваю — на ваш взгляд. По отдельным нелепостям и не состыковкам в людских поступках, вы окажетесь полезней чем наши сотрудники. Всякое может случиться. И ещё, о вашем отбывании наказания — чему быть, тому не миновать, но десять лет у нас ещё в запасе. Самый простой способ избежать наказания не совершать преступления. Крепко подумайте над этим и решите для себя. Держите пропуск.

Соболев дружески улыбнулся и крепко пожал руку новому информатору со статусом особого назначения.

22. Происшествие

В лабораторию заглянула хорошенькая секретарша Дооса:

— Виктор Сергеевич, вас по городскому спрашивают.

— Спасибо, Марина, сейчас подойду.

Не хотелось отрываться от очередного важного опыта. На подложке копошился подопытный таракан. Соболев нажал кнопку активации, бросил на ходу, обращаясь к Чистякову: "Коля, проследи за процессом" и вышел из лаборатории. С тех пор, как Доос добился в штатном расписании ОЛИБ должность секретаря, предбанник в кабинет заведующего преобразился. Стол с телефонами, печатная машинка, уютная настольная лампа, буфет с чайной посудой, конфетами и печеньем. В воздухе витал запах дорогих духов милой и привлекательной Мариночки. Мужская часть лаборатории невольно подтянулась, не был исключением и Соболев.

— Алло! Здравствуйте, Дмитрий. Ладно, давайте встретимся, на выходе главного входа Финляндского вокзала. А там пешочком до Литейного. Через час подъеду, договорились.

В лаборатории Соболева ждал сюрприз. Коля Чистяков с порога огорошил:

— Виктор Сергеевич, наш таракан исчез, видать соскучился по братишке, что летом отправился путешествовать.

— Ага, говорил же, что получится! Готовьте повтор, Николай, вот последние параметры. — Соболев подвинул журнал. — Я на Литейный, звоните ежели что. Доложите Генриху Ивановичу, вернусь к вечеру, а может задержусь до завтра.