Удав и гадюка

— Но Вы, вы имеете вес в Совете. Потребуйте обряд памяти к Мариэльд, и тогда все всё увидят.

— Я уже тоже, Филипп, по мнению большинства, близок к одержимости. А когда до Совета дойдут слухи, что во время моего приезда к особняку Лилле Аданов пропало несколько слуг Мариэльд, я встану рядом с тобой на почетном пьедестале сумасшествия. — Горрон де Донталь усмехнулся. — Даже Барден сдался.

— При всей своей исключительной храбрости он до дрожи боится неизведанного. — Филиппа на самом деле сейчас мало интересовал мирно спящий Старейшина. — До Сирриара мы не увидим Ярла. Горрон, нам необходимо достучаться до Лётэ, каким бы то ни было способом. На кону жизнь Уильяма!

— Я тебе еще раз повторяю, Филипп, — это бессмысленно. Я помню, как наш Вождь со слезами упал на колени сначала перед убитым теухскими вампирами Морулеоном, а затем и перед овдовевшей Мариэльд. Пока ты не швырнешь ему под ноги голову демона, которой у него нет, он не внемлет твоим просьбам.

— Можно поговорить с опекуном этого… Генри.

— Ярвен Хиамский из той банкирской породы, что продаст за золото душу. Если Мариэльд с ним в сговоре, в чем сомневаться не приходится, то мы ничего не узнаем — не тягаться нам с ней размерами кошелька. Я видел глазами Кьенса доходы Лилле Аданов…

— Посылать гонца в Элегиар тоже бесполезно — Уильям сменит имя, чтобы не показывать свое происхождение… — сказал мрачно Филипп.

— Да, нет смысла посылать гонца, — покачал головой Горрон. — Тут нужен кто-то, кто сможет быстро сориентироваться на чужеземном Юге, кто знает, как выглядит Юлиан, и в курсе того, что происходит.

Герцог Донталь улыбнулся и плутовато посмотрел на своего товарища и родственника, а тот, в свою очередь, с удивлением воззрился на герцога.

— Уж не хотите ли вы сказать, друг мой, что готовы отправиться на Юг?

— А почему бы и нет. У меня уже нет земель, за которыми нужно следить, Филипп. Гиффард в свое время смог благополучно бороздить по просторам Юга благодаря дару мнемоника. А я чем хуже? Я лучше! — расплылся в хитрой улыбке герцог Донталь. — Мариэльд этого будет ждать меньше всего.

— А Генри?

— Я навещу Ярвена по пути.

— Но Лётэ и тут может оповестить Мариэльд.

— Я с ним поговорю.

— Спасибо, Горрон! — душевно произнес Белый Ворон.

— Главное, найти мальчика вовремя, — Горрон качнул головой и поправил упавшие на глаза смоляные волосы, без единой седой пряди. — Вспоминая историю Коа Шанриса, я прихожу к тому, что и здесь могла быть замешана Мариэльд.

— Тогда его сочли предателем, хотя граф Мелинай очень долго взывал Лётэ к поискам пропавшего друга.

— Он пытался, да. Но никто в здравом уме не поедет из Старейшин на Юг. Там слишком много сведущих в демонологии людей, которые при желании быстро разберутся, как передать дар.

— Когда вы отправитесь?

— Сначала осушу твоего Суйгурию, погляжу, что же за зверь такой — этот Юг, а потом, думаю, понадобится пара дней на сборы.

— Хорошо, в течение пары дней Брогмот подготовит золото. Вы едете без Найговской грамоты?

— Да, ее получение поднимет слишком большой переполох. Так что золота понадобится много, Филипп. Давай не меньше двадцати тысяч даренов.

Белый ворон и бровью не повел от названной суммы и лишь кивнул.

— Но я не могу обещать, что поездка окажется успешной. Я вмешиваюсь в игру сильнейших мира сего, и это будет опасная игра, Филипп, на грани жизни и смерти. Знаешь, кто наш противник? Нет, Филипп, это не Мариэльд, нет. Когда я покину твой замок, я вступлю в схватку с теми, кто стоит за ней. И я подозреваю, с кем мы имеем дело, друг мой. Помнишь, истории о старых велисиалах?

— Джинны… — Филипп нахмурился, вспоминая рассказы своего отца Ройса.

— Да, Филипп, джинны, которые для большинства остались лишь в жутких сказках. Только, как выяснилось, их лампы — это человеческие тела. Право же, как удобно, обитать в телах и менять личины чаще, чем змей сменяет шкуру. Я не застал Велисиалов, или, как их называли еще до моего рождения, Юстуусов, но долгие века задавался вопросом — куда могла исчезнуть та сила, что вздыбала горы, Филипп? Ничто в этом мире не возникает и не пропадает бесследно. — глаза герцога лихорадочно блеснули. — Я был прав. Ах, это будет замечательная поездка в опасный мир магов, где за каждым углом меня будет ждать смерть.

На мгновение простодушная улыбка спорхнула с лица герцога, а Филиппу почудилось, словно он увидел в своем родственнике что-то темное и чужое. Лучи затянутого облаками солнца скакнули по его словно неживому облику, и граф невольно вспомнил, как также бесновато плясали на лице кельпи всполохи костра, когда та явилась к Уильяму ночью, на пути в Йефасу.

— Вы еще можете отказаться от своей затеи, Горрон, — осторожно сказал граф, наблюдая, как опасная личина его родственника вновь укрылась за благодушной улыбкой.

— Отказаться? От такого?! — Горрон широко улыбнулся. — Помнится, один мой родственник изрек золотые слова — «Все мнемоники либо безумцы, либо остряки, а иногда и то и другое». И касаемо безумия… Когда ты поедешь к дочери, Филипп?

— Планировал в скором времени. Я очень долго обещал ей и пора исполнять обещанное.