Удав и гадюка

Юлиана оттащили к углу, где он тихо сидел под пристальным взглядом охранников и Иллы. Его зачарованные легкие кандалы на шее и руках скрепили между собой цепями и стянули так, что ладони болезненно подтянулись к подбородку. В комнате царило молчание, все ждали.

– А брюхо проверяли? Аль там некромантский оберег из душ? – раздалось наконец из коридора через четверть часа.

– Это вампир, почтенный, они не приспособлены питаться твердыми веществами. Их кишечная змея непригодна для еды и прочего. Нет, там что-то странное, ненормальное. Боюсь даже предположить…

– Ну что за чепуха, Кмитроннор… Не может клеймение не сработать три раза подряд, коль нет амулетов. Аль ты напортачил?

– Нет, – отвечал сдавленно маг, переживая за свою репутацию, которой мог враз лишиться. – Я же уже сорок шесть лет на службе, почтенный Йертен!

– Годы не показатель. Порой и в старых головах, укрытых благородной сединой, ума не больше, чем у обыкновенного раба.

Через круглую арку прошли двое магов, и верховный клеймовщик, седобородый и лысый мужчина лет эдак шестидесяти на вид, в богатом золотом платье, из-под которого торчала спальная шелковая рубаха с кокетливыми фестончиками, коснулся лба пальцами, затем выставил эту руку ладонью вперед.

– Доброй ночи, достопочтенный Ралмантон!

Советник лишь холодно кивнул и отмахнулся от лекаря, который то и дело бегал вокруг и жалостливо заглядывал ему в глаза, умоляя отдохнуть.

– Кто же? – спросил быстро верховный клеймовщик, чтобы не задерживать консула.

Стражники расступились. Маг разглядел высокого, худого, голого мужчину с черными лохматыми волосами и с крайне удрученным видом, затихшего в углу подобно мыши. Кивнув, Йертен закатал рукава и обмакнул руки в чашу с ароматной водой. Заодно, пока никто, как он думал, не видел, клеймовщик чистыми руками полез в глаза и выковырял сонные хлопья.

И снова Юлиана поставили на колени, обхватили в несколько пар рук и задрали к потолку лицо. От верховного клеймовщика прилично разило чесноком, съеденным на ночь.

– О боги, вампир как вампир! – пробурчал, склонившись, полусонный Йертен и на мгновение зыркнул на притихшего Кмитроннора. – Изыскал тут проблему… Кому-то пора подтвердить грамоту, Кмитроннор. Своей непутевостью сокращаешь господам сон…

По губам мага расползлась ухмылка, и, желая указать подчиненному на его несостоятельность, он демонстративно красиво выговорил те же слова, что Кмитроннор произносил ранее. С его пальцев сорвалась искра, побольше, поярче, и снова обожгла вихрем белого огня щеку Юлиана.

Однако тут уже настала очередь верховного клеймовщика теряться от недоумения: он почувствовал, что не может поставить знак, будто тонет в какой-то вязкой жиже. И вновь он произнес заученные за добрую сотню лет жизни фразы – и ничего! Стоявший рядом Кмитроннор выдохнул с облегчением.

Юлиан воздел глаза к небу и прикрыл их. Он понял, что сейчас начнется… Так оно и вышло. Пока Илла Ралмантон, уставший, но молчаливый, восседал на диване в напряженной позе, верховный клеймовщик, не имея возможности использовать какие-то другие заклинания согласно законам, уже сам помчался по улицам.

– Хозяин, может, поспите? – из другой комнаты снова ненадолго выглянул обеспокоенный лекарь, который, казалось, сам страдал от страданий господина.

– Не трогай меня.

Следом за клеймовщиком явился верховный миролог – тот маг, который занимался изучением оберегов, амулетов, демонологии и прочего. Он также попыхтел, пощупал распростертого на полу Юлиана где только мог, провел пальпацию живота и даже засунул пальцы куда не следует. От этого узник тихо взвыл и получил предупредительный пинок от стражника. В конце концов миролог сильно удивился отсутствию эффекта заклинаний и растворился в прохладной весенней ночи.

Илле подали раствор крови с вонючим лекарством. Он поморщился, выпил его и отослал лекаря, продолжая сидеть на диване. Комнату освещали магические круглые светильники – изящные, из золота. Сидя в углу в полутьме, в оковах, под присмотром крепких стражников, Юлиан раздумывал только о том, что с ним будут делать.

Ближе к рассвету в гостиную вошел явно кто-то важный. Это стало понятно по тому, как Илла Ралмантон приподнялся и отдал приветствие приложенными ко лбу перстами. Маг – в черных шароварах, обшитых золотыми деревьями, в полунакидке, темной, но почти прозрачной и невесомой, украшенной россыпью драгоценных камней, как ночное небо звездами, – мягко улыбнулся советнику.

– Кто этот северянин, Илла? Все маги в один голос вопят, будто его не берет магия. – У мага был бархатный голос человека, искушенного не только в магии, но и в интригах.

– Это мой раб, – ответил благосклонным кивком советник. – Сын Вицеллия.

– Ах, ты решил порадовать себя видом поверженного врага? – задал риторический вопрос маг. Затем он с хрустом размял узкие ладони. – Ну что ж, давай взглянем на это чудо. Ведь именно так и называют его единогласно низшие маги.